Но — всегда находится какое-нибудь «но»! — но если он скажет, будто в списках своих покупателей случайно натолкнулся на некого Джорджа Маркхэма из Грэнтли… Лучше даже — в списке покупателей, получающих заказы по почте. Да, это гораздо лучше, как будто он этого типа в глаза никогда не видал.
Некоторое время Тони переваривал эту идею и в конечном итоге пришел к выводу, что если сделает все как полагается, то непременно выберется из этой западни и еще заработает несколько фунтов. Но главное, конечно, выбраться!
Прямо с утра Тони решил приступить к осуществлению своего плана.
Джордж проснулся в прекрасном настроении и улыбнулся самому себе. Впечатления прошедшей ночи завязались в мозгу в тугой узел, наполнив его эротическими образами. Да! Его можно поздравить. Всю свою жизнь он стремился стать частью мужского мира, но никак не мог в него войти! Он останавливался у входа и наблюдал за происходящим в нем. Прошлой ночью дверь для него наконец распахнулась, и он вошел в этот магический мир мужского времяпрепровождения! Его тайна пьянила, Джордж впал в экстаз, и глаза вновь защипало от слез!
Расставшись с теплой постелью, Джордж отправился в ванную и долго лежал в воде, наслаждаясь воспоминаниями о прошлой ночи.
К девяти утра он закончил сборы в дорогу, проверил по списку, все ли упаковал вещи. Нет, он ничего не забыл — ни летние костюмы, ни приобретенные несколько лет назад солнечные очки с зеркальными стеклами, скрывающими глаза. Эти очки Джордж любовно хранил в особом кожаном футляре.
Теперь, лежа на золотых пляжах Флориды, он сможет рассматривать девиц и женщин незаметно для них. Программа тура сулила столько удовольствий, что у Джорджа мурашки побежали по телу. Вылет завтра, в семь тридцать, и Джордж решил провести ночь в гостинице аэропорта. Это будет прекрасное начало. Регистрация билетов в пять тридцать. Надо хорошенько выспаться, плотно поесть. Окончательно расслабится он уже в самолете.
Джордж проверил оба паспорта: свой и тот, что для него добыл Тони Джоунс, и сунул их в карман пиджака. Бедняга Тони! Он, конечно, его надул! Но ничего! Торговец порнухой лучшего не заслуживает!
Скорее бы покинуть дом! Джорджа уже стала одолевать боязнь замкнутого пространства. Кроме того, ему однажды почудилось, будто его зовет Илэйн.
Ну и пусть себе зовет, пожал он плечами. Он не станет обращать внимания. Когда он нес чемоданы в машину, то вдруг подумал о том, что неплохо бы навестить мать! Пусть это будет для нее своего рода сюрпризом.
Знала бы она, что он летит во Флориду, к Эдит! Небось сдохла бы с горя. Возможно, он и упомянет об этом! Так, мимоходом. Нет, пусть лучше не знает, где он. Джордж нахмурился. Ладно, там видно будет! Очень довольный своими планами, Джордж тщательно приготовился к путешествию. Да, думал он, хорошо быть при деле. Быть нужным. Быть… как это там юнцы сейчас говорят? Ах да, свободный агент! Что же, это здорово!
Тем временем тело Илэйн под воздействием воды, наполнявшей накопитель, изменило первоначальное положение. Сдвинулась с места и затычка, лежавшая у нее на спине. И бак стал быстро наполняться водой.
В шесть тридцать Патрик Келли поцеловал на прощание Кэйт и поспешил на свидание с человеком, будто бы располагавшим интересующей его информацией. И притом весьма важной. В сильном возбуждении Патрик сжимал кулаки. Он просто лопнет от злости, если в этой информации не будет конкретных фактов.
Шоссе уже было забито машинами, и «роллс-ройс» Патрика привлекал внимание не только водителей, но и пассажиров. На перекрестках перед светофором, когда машины останавливались, каждый норовил заглянуть внутрь «роллс-ройса», надеясь увидеть там какую-нибудь знаменитость. Патрик Келли мысленно улыбнулся: а разве он не знаменитость? Но не такая, какую ищут эти люди. «Ролле» пристроился в хвост погребальной процессии, и Патрик нахмурился. Он скорее почувствовал, чем увидел, что Уилли, выжав сцепление, переключает передачу, и резко крикнул:
— Уилли, только посмей — прикончу тебя!
Уилли со вздохом подчинился: теперь они будут тащиться целую вечность! Пэт в последнее время ну прямо как старая плаксивая баба! Келли между тем укоризненно качал головой: он представил себе, как среагировали бы участники погребальной процессии, если бы его «роллс-ройс» лихо объехал их и помчался дальше! Этот Уилли ведет себя иногда как скотина!
— Не торопись, времени хватит, скоро будем на месте!
— Ладно, Пэт, — мрачно ответил Уилли.
Келли, уловив в его голосе недовольство, сказал:
— Прояви хоть видимость уважения: это же похороны, черт тебя побери!
Уилли остался при своем мнении, по-прежнему мечтая о том, как в один прекрасный день у его «порше» откинут верх, превратив его в погребальный катафалк, и он, Уилли, покатит на свои собственные похороны с шиком и понтом, поддав газку! Первый покойник будет ехать как надо!
С Пэтом, однако, он не стал делиться этой своей мечтой: вряд ли тот поймет шутку.
Домой Кэйт вернулась в семь утра и возблагодарила судьбу за то, что все еще спали. Она пошла в ванную и, стоя под душем, вскоре услышала, что мать проснулась и, судя по доносившимся из кухни звукам, стала готовить завтрак. Кейт прошла в спальню и, улыбаясь собственным мыслям, прилегла на постель. Ничего нет предосудительного в том, что женщина ее возраста, незамужняя, провела ночь с мужчиной, но Кэйт слишком уважала мать и дочь, чтобы не испытывать перед ними неловкости. Во всем теле она еще ощущала приятное тепло. Ночь была такой долгой! Любить Патрика — означало трудиться на ниве любви, чего еще недавно ей так не хватало! Она тосковала тогда по Патрику. Еще как тосковала! И сейчас перебирала в памяти подробности последней ночи, когда они не торопясь наслаждались друг другом.
Какая замечательная у нее мать! Она словно нарочно так долго придерживала свои сбережения, будто знала заранее о путешествии в Австралию. И Кэйт не могла не испытывать глубокой нежности к матери, пытавшейся снять с неё часть бремени. Лиззи рвалась в путь, будто собака на старте перед забегом. Все беды, кажется, позади, и жизнь понемногу налаживается. Осталось лишь поймать «Потрошителя из Грэнтли». И Кэйт это сделает! Она навеки упрячет негодяя за решетку! А потом все внимание сосредоточит на своей семье и на Патрике. Кэйт погрузилась в мечты.
Но тут в комнату вошла Лиззи.
— Ой, мам, проснулась я сегодня и думаю: через несколько дней в это время я уже буду в Австралии! Прямо не верится! Целых шесть недель в Стране оз! Я просто дождаться не могу!
Глядя, как счастлива дочь, Кэйт не могла не улыбнуться:
— Иди сюда, малышка!
Она протянула к ней руки, и Лиззи прильнула к ее груди.
— А что, мам, ты провела ночь с этим мужчиной, да? С Патриком Келли?
Кэйт поглядела на дочь, так похожую на нее, и, тихонько вздохнув, кивнула.
— Держись за него, мам! Он такой сексапильный!
Кэйт усмехнулась:
— Ты так считаешь?
— Конечно! — Она чмокнула мать в щеку. В белой ночной рубашке до пят, скрывавшей ее уже сформировавшуюся фигуру, Лиззи казалась совсем девочкой! — Я и сама не прочь с ним пофлиртовать! — Она расхохоталась и пулей выскочила из комнаты.
Кэйт тоже засмеялась, хотя слова Лиззи задели ее за живое. И дело было не в Патрике. Просто она знала, что как женщина дочь даст ей сто очков вперед! У нее, такой юной, уже есть опыт, и в этом Кэйт винила только себя!
Она должна была признаться себе, что с радостью посадит дочь в самолет! Ей просто необходимо побыть какое-то время без Лиззи, как и Лиззи без нее. И Кэйт не могла по этому поводу не печалиться.
Но вскоре она утешилась, представив себе, как станет будить Патрика по утрам. А больше всего мечтала о том, как они будут проводить ночи!
Лэрри Стайнберг проводил Патрика в кабинет, и они обменялись рукопожатиями. Патрик не раз бывал у Лэрри, имевшего дело с законом, точнее, с наиболее неприятной его стороной. Кроме того, в свое время он выступал маклером в делах Патрика, однако не простым маклером, а на порядок выше. Патрик его недолюбливал, зато уважал, а в бизнесе это, по мнению Келли, было гораздо важнее симпатий или антипатий.