Алекса задумалась, и вдруг ее осенило:
— Саванна! Это же не в Виргинии!
Мак робко улыбнулся:
— Это в Джорджии, миледи.
— А я думала, мы идем в Виргинию.
— Небольшая перемена в планах, Алекса. Она пойдет вам на пользу, поверьте.
Алекса пожала плечами. Не все ли равно? Для ее целей годится любое место. Она выдаст себя за молодую вдову, ждущую ребенка, в надежде в конце концов найти работу.
До вечера «Леди А» держалась подальше от суши, чтобы не быть замеченной. Только ночью корабль приблизился к берегу. Под покровом темноты он уверенно вошел в небольшую бухточку. Алекса затаила дыхание, когда судно изящно миновало коралловый риф и наконец ударилось о причал в глубоком, но маленьком водоеме, который, как сказал Мак, был выкопан для парусных судов размера «Леди А».
— На чьей земле он находится? — с любопытством спросила Алекса.
— Это владения одного моего друга, — пробормотал Мак невнятно. — Вы упаковали вещи, Алекса? Скоро мы сойдем на берег.
— Мы направляемся в Саванну?
Мак искоса посмотрел на нее.
— Нет. Я оставлю вас здесь. В безопасности.
— А вы не останетесь? — Алекса вздрогнула от дурного предчувствия и плотнее закуталась в плащ. Все шло не так, как предполагалось. Но разве станет Мак ей лгать?
— Алекса, мне нужно присмотреть за входом в док. Но как только мы сойдем на берег, обещаю вам все рассказать.
Охваченная сомнениями, Алекса вернулась в свою каюту, чтобы собрать вещи. К этому времени она расставила все свои платья, но скрыть живот можно было, лишь закутавшись в плащ. К концу пятого месяца талия у нее практически исчезла. Каким-то образом за эти недели плавания младенец, растущий у нее под сердцем, стал ей очень дорог. Крошечное существо со своим собственным характером, живущее, дышащее, получающее питание от ее тела. Алекса уже любила его, что неизбежно приводило ее к мыслям об Адаме. Потом все путалось, образ Лиса старался занять первенствующее положение в ее мыслях. Большую часть времени ее дитя походило на Адама. Но иногда она не могла придать лицу ребенка никаких черт, поскольку совершенно не знала, как выглядит Лис.
Вскоре вещи Алексы были вынесены на берег, и тогда Мак пришел за ней. Взглянув на нее настороженно, он схватил ее за руку и повел по сходням. Оказавшись на берегу, он на мгновение заколебался, а потом повел ее по дорожке, похрустывающей у него под ногами.
— Раковины, — улыбнулся Мак, когда она вопросительно на него посмотрела.
— Куда мы идем, Мак? Так темно, что я почти ничего не вижу.
— Держитесь за меня, миледи. Я хорошо знаю эту дорогу. Вы увидите дом, когда мы выйдем из леса.
Вдруг Алекса остановилась, упрямо сжав губы.
— Я не пойду дальше, пока вы не скажете, что задумали. К чему все эти тайны?
Мак вздохнул. То, что он собирался сказать Алексе, непременно вызовет у нее гнев.
— Алекса, надеюсь, вы не станете меня ненавидеть за то, что я сделал, но я решил, что так будет лучше для вас и вашего ребенка. Настанет день, когда вы меня поблагодарите за это.
Слова Мака привели ее в замешательство.
— О чем… о чем вы говорите? Почему я должна вас возненавидеть?
Они вышли из леса и оказались в ухоженном парке, окружающем внушительного вида двухэтажный дом, все комнаты были ярко освещены. Дюжины экипажей стояли вдоль изогнутой подъездной аллеи, и было ясно, что прием в разгаре.
— Иисусе! — ахнул Мак. — Надеюсь, еще не поздно.
— Не поздно? — Алекса нахмурилась. — Чей это дом?
— Эта земля, Алекса, принадлежит Адаму, и это его дом. — Мак затаил дыхание, ожидая взрыва возмущения. И он не ошибся.
— Что? Вы привезли меня к Адаму? Будьте вы прокляты, Мак! А я-то вам доверяла! Чего вы хотите этим добиться? Вам будет приятно видеть мое унижение, когда Адам выставит меня вон?
— Алекса, я знаю Адама лучше, чем вы. Он не выставит вас вон. Я… я уверен, что он поступит правильно, если еще не поздно.
— Вы опять говорите загадками.
— Алекса, верьте мне, я не покину вас, если окажется, что я ошибся в Адаме. Что вам терять?
— Гордость! — гневно бросила Алекса. — Адам Фоксуорт отнял у меня все остальное, и будь я проклята, если отдам ему еще и гордость!
— Вы пойдете со мной, даже если мне придется нести вас всю оставшуюся дорогу! — настойчиво сказал Мак, и решимость придала жесткость его лицу. — Так как же, Алекса? Пойдете вы по своей воле, или мне придется применить силу?