— Но… сэр Генри — старик! Он мне в дедушки годится! Я хорошо его помню. Он всегда смотрел на меня так, словно хотел съесть.
Сэр Джон грубо усмехнулся:
— Сомневаюсь, что сэр Джон в состоянии вас съесть, тем более он не может с вами спать. Впрочем, вы правы, назвав его пожилым. Учитывая… э-э… обстоятельства, я нахожу в этом браке много пользы. И если сэр Генри докажет, что мы оба ошиблись, и вы подарите ему наследника, тем лучше.
Алекса побледнела и замерла, мысль ее лихорадочно работала. Разве это не выход — выйти замуж за старика вроде сэра Генри, спрашивала она себя, думая о ребенке, которого носила. Как легко будет навязать ребенка Адама сэру Генри, который так жаждет наследника, что не станет удивляться, если тот родится слишком рано. Но для этого понадобится спать с этим стариком, лежать под ним и не морщиться от отвращения, когда его стареющая и слабая плоть будет прикасаться к ее сокровенным местам. Как можно вынести это после потрясающих ласк Адама? Впрочем, ради ребенка можно, решила она.
— Алекса, вы меня слышите? Я задал вам вопрос.
— Что вы сказали, отец? Я не слышала.
— Я спросил, оставил ли вас любовник с ребенком. В этом нет ничего невозможного, как вы понимаете. Вы три месяца делили ложе с этим негодяем.
Вопрос сэра Джона ошеломил Алексу. Никогда еще отец не разговаривал с ней так грубо.
— Ну так как же? Не лгите. Я прикажу Мэдди пригласить повитуху, чтобы она осмотрела вас, если хотите.
— В этом нет нужды, отец, я вовсе не собираюсь вам лгать, — заявила Алекса, сознавая, что ее признание раз и навсегда положит конец матримониальным планам отца в отношении ее.
— Да, я ношу ребенка, — призналась она с вымученным спокойствием. — Но я не успела сказать об этом Адаму, он уехал.
— Великолепно! — воскликнул сэр Джон. Алекса, потрясенная, молчала. — Сэр Генри будет вне себя от радости, когда у него появится наследник. Ваше дело сделать все необходимое, чтобы заставить его поверить, что это его ребенок. За три месяца, проведенные в постели Фоксуорта, вы должны были кое-чему научиться, и вам будет нетрудно сыграть роль.
— Отец, — прерывающимся шепотом проговорила Алекса, — я не могу выйти за сэра Джона. Он… он мне мерзок.
— А как же ваш ребенок, Алекса? Вы, конечно, не думаете, что я буду в восторге, если в моем доме появится ублюдок Фоксуорта, не говоря уже о его содержании! Почему вы так настойчиво громоздите мне на голову бесчестье, когда я делаю все возможное, чтобы вернуть вам доброе имя? Я настаиваю, чтобы вы встретились с сэром Генри и дали ему шанс.
Резоны сэра Джона заставили Алексу сдаться. Может быть, так будет лучше.
— Хорошо, отец, — устало согласилась она. — Я повидаюсь с сэром Генри, но обещать ничего не могу.
— Он придет сегодня вечером, будьте готовы принять его, — сказал сэр Джон, отпуская дочь кивком головы. — Вы еще поблагодарите меня за то, что я подумал о вашем будущем.
После ужина слуга проводил Алексу в гостиную, где сэр Генри ждал ее в обществе ее отца. Низенький, приземистый, с жидкими седыми волосами, зачесанными набок, чтобы скрыть лысину, сэр Генри выглядел соответственно своему возрасту.
Алекса настороженно поздоровалась с близким другом отца, пожиравшим ее глазами, но сэр Генри схватил ее руку и запечатлел на ней мокрый поцелуй, прежде чем она поняла его намерения и успела вырваться. Ее едва не стошнило.
— Алекса, я оставлю вас с сэром Генри наедине, чтобы вы могли познакомиться, — сказал ей отец. — Я прикажу, чтобы вас не беспокоили. — И, поспешно выйдя из комнаты, граф закрыл за собой дверь.
Алекса не заметила, как обменялись заговорщическими взглядами ее отец и сэр Генри, иначе тут же ушла бы.
— Подойдите ко мне, дорогая, — сэр Генри похотливо улыбнулся, — сядьте рядом. Полагаю, свадьбу не следует оттягивать, а ваш батюшка заверил меня, что вы согласитесь с любым предложением, которое я вам сделаю.
— Я ничего не обещала отцу, — твердо ответила Алекса, сожалея, что согласилась встретиться с сэром Генри наедине. — Я… я вовсе не уверена, что хочу выйти за вас замуж.
Сэр Генри снисходительно улыбнулся:
— У вас нет выбора, дорогая. Я собираюсь взять подпорченный товар. Вряд ли порядочный человек решился бы на такое. Я знаю, что стар, но мне нужен наследник. Мой выбор тоже невелик, потому что при обычных обстоятельствах я был бы вынужден подыскивать пожилую вдову, вышедшую из детородного возраста. Вот почему я готов посмотреть сквозь пальцы на ваш… э-э… проступок. Несмотря на преклонный возраст, я еще в состоянии зачать дитя. И переспать с молодой женщиной, если это вас тревожит. Так не скрепить ли нам нашу сделку поцелуем?
Сэр Генри протянул руку с длинными, точно когти, ногтями, схватил ее и стал душить в объятиях.
— Нет! — крикнула она, потрясенная силой, заключенной в этом старом теле.
— Не робейте, — грубо ухмыльнулся сэр Генри. — Я прошу не больше того, что вы уже давали, и хочу показать вам, что еще способен на страсть.
Мясистые сухие губы впились в нее, и Алекса почувствовала, как тошнота подступает к горлу, когда его язык проник в ее рот. Он стал шарить руками по ее телу, хватал ее за груди, залез под юбки.
— Прекратите, сэр Генри! — крикнула Алекса, пытаясь вырваться. Откуда у этого старика столько энергии? — Отпустите меня! Я скажу отцу!
Сэр Генри фыркнул:
— Ему все равно. Он будет рад сбыть вас с рук. А теперь будьте славной девочкой и лягте на спину. Это не займет много времени.
Алексу тошнило от слюнявых поцелуев сэра Генри, она отчаялась избежать похотливых ласк старика. Она почувствовала, как ее бедра обдувает прохладный воздух, и с возобновленной силой, порожденной отчаянием, ударила сэра Генри в грудь — так, что тот отлетел в сторону. Упав на спину, сэр Генри пришел в замешательство, и Алекса этим воспользовалась. Она выбежала из гостиной, быстро поднялась к себе в комнату и заперла дверь.
Рыдая, Алекса бросилась на кровать и долго лежала, кляня сэра Генри, отца, но больше всех Адама. Впервые она почувствовала к нему ненависть. Вконец измученная, Алекса не заметила, как уснула.
Алексу разбудил громкий стук в дверь. Еще не совсем проснувшись, она удивилась, увидев, что в окно льется солнечный свет и что она одетая лежит на кровати. Стук в дверь не прекращался.
— Леди Алекса, прошу вас, впустите меня, — раздался голос домоправительницы. — Я принесла вам завтрак.
— Ступайте, Мэдди, я не голодна.
— Вам нужно поесть, моя госпожа. Впустите же меня, прошу вас.
Не желая огорчать добрую Мэдди, Алекса открыла дверь.
— Отец дома? — спросила она.
— Нет, госпожа моя, — ответила Мэдди, ставя поднос на стол. Увидев, что лицо Алексы распухло от слез, она подошла к девушке и, обняв, прижала ее к своей пышной груди. — Что случилось, Алекса? Не таитесь от меня, расскажите.
— Ах, Мэдди, что сталось с моей жизнью? — жалобно проговорила Алекса. — Только что я была избалованной дочерью сэра Джона Эшли, нареченной Чарлза Уитлоу, а теперь от меня отказался отец, а друзья презирают. Даже Чарлз меня бросил. А отец хочет выдать меня за сэра Генри.
— Этого старого распутника! — фыркнула Мэдди. — Да ведь он вам в дедушки годится. Вы ничего не сделали, чтобы заслужить такое обращение. Вы ведь невинное дитя, попавшее в историю, которая началась, когда вам было три годика.
— Вам ведь известна вся эта мерзкая история, да, Мэдди? Я хочу сказать — история моей матери.
— Угу, — мрачно согласилась Мэдди. — Ведь я живу здесь много лет.
— Расскажите мне все, что знаете, Мэдди, пожалуйста, — умоляюще произнесла Алекса. — Я слышала версию Адама и версию отца. Обе они предвзяты. Я хочу знать правду.
— А правда, моя госпожа, в том, что ваша мать и Мартин Фоксуорт, привлекательный молодой вдовец, встретились и полюбили друг друга. Поначалу они боролись с влечением, но вскоре любовь так завладела ими, что они не устояли. Спустя недолгое время они начали встречаться тайком в разных местах, и сердце мое радовалось при виде вашей матушки, которая после стольких лет наконец-то сияла от счастья.