Мэдди сидела, как на иголках, пока дедушка пытался отдышаться. Он не хотел, чтобы над ним тряслись. С трудом соглашался помазаться мазью, которую Мэдди использовала, чтобы замаскировать свои попытки его исцелить. В свои семьдесят два года дедушка по-прежнему был горд, как и в молодости. Эта гордость в своё время помогла ему нажить состояние.
Вытерев рот салфеткой, он откашлялся, а затем продолжил, как ни в чём не бывало.
— Тогда решено. Ты поедешь.
— Я должна. Ради Амелии, — она вздохнула. — Ради девочек.
Он потянулся за бокалом. Мэдди редко упоминала при нем катастрофу; это было просто ни к чему. Дед оплакивал трагедию по-своему, молча и не желая смириться — и он бы хотел, чтобы она сделала то же самое. Пока Мэдди не оправилась, он постоянно был рядом. Ей пришлось прятать своё горе.
Ей не нравилось, что она всё ещё питала какие-то обиды по поводу этого глупого молчания. Особенно сейчас, когда здоровье дедушки было не ахти. Она любила его всем сердцем, но он сам создал между ними натянутые отношения, отказавшись обсуждать произошедшее. Пытаясь, игнорировать обиду, Мэдди всё ещё чувствовала боль от невысказанных слов. Они, казалось, сочились сквозь каждую щель в её одинокой душе.
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она снова заговорила:
— Пастор Хогл будет на свадьбе.
Дед нахмурился.
— Черт с пастором Хоглом.
— И Даниэль.
— Черт с ним тоже, — он сделал ещё глоток портвейна. — Тебе нужно собраться с силами, девочка, и ты сможешь.
Дедушка говорил правду резко и в глаза, и она была благодарна за это.
— Я полагаю, ты можешь написать кузену Марвину, — сказала Мэдди.
Он опустил усталый взгляд в бокал.
— О Марвине… — дедушка изучал содержимое бокала так тщательно, словно там был ответ. Длительная пауза дала Мэдди понять, что что-то не так. — Марвин не сможет поехать с тобой.
Её сердце сжалось.
— Он уехал в Париж на прошлой неделе. Но, возможно, я мог бы…
— Нет, дедушка, нельзя. Я люблю тебя и безумно благодарна, но я не позволю тебе ставить под угрозу своё здоровье. Там будет куча народу, а это тебе всегда не нравилось.
Он не стал спорить. У него не было сил даже спорить, а уж тем более присутствовать на свадьбе. Амелия написала о своих планах. Поход по магазинам, пикник на берегу озера, ужин, репетиция церемонии и танцы. В другой жизни Мэдди с удовольствием бы посетила каждую вечеринку по два раза без единого сомнения. Но теперь все это казалось таким лишним.
Дедушка кивнул в знак капитуляции.
— Да, танцую я немного не так, как раньше, — пошутил он. — Придумаем другой план.
Да, из-за Марвина придется. Не то чтобы она могла винить кузена за то, что он предпочел блеск Парижа сомнительному удовольствию сопровождать её на какой-то провинциальной свадьбе.
— Мы придумаем, — она улыбнулась с фальшивым оптимизмом. И у нас для этого есть всего четыре недели.
* * *
Джейс был рад видеть, что миссис Тремонт ест принесенную им от Ле Туми оленину. Отказавшись от поисков оленя в то утро, он попросил у Ле в качестве оплаты за заштопанный палец два фунта свежей олеины. Если бы Джейс знал, что у Ле Туми всегда имеется достаточный запас свежей дичи, он попросил бы раньше, вместо того чтобы тратить весь день на поиски животного, которое растворилось в воздухе. Но тогда он не встретил бы девушку, которую теперь не мог выбросить из головы.
В ней было что-то завораживающее. Эти карие глаза и румяные щёки. Эти губы. Нежное личико контрастировало с жесткой линией плеч и гордо поднятым подбородком. Джейс не мог вспомнить, когда был так заинтригован женщиной. Бесстрашие было редким качеством в женщине, но мисс Саттер, казалось, обладала им в избытке.
Он явно задел её за живое, поставив под сомнение её слова. Но какого дьявола она ожидала после своего безрассудного поведения? Их странная встреча запомнилась ему, но знакомство прошло неудачно. Ещё более странным было то, что Джейс уже месяц жил в Мисти Лейк, а столкнулся с Мэдэлайн Саттер только сегодня. В буквальном смысле столкнулся.
Городок был полон гостей из столицы. Но Мэдэлайн Саттер была местной. Даже жителям дальней окраины города уже удалось утолить своё любопытство по поводу нового доктора, заглянув к нему в кабинет или — случайно — столкнувшись с ним где-то на улице.
Джейс оглядел кухню деревянного дома миссис Тремонт. Интересно, как выглядит дом мисс Саттер. Его любопытство уже прорывалось наружу.
— Сегодня утром я встретил здесь соседку, — сказал он. — Мэдэлайн Саттер.
Миссис Тремонт перестала жевать, затем проглотила.