Когда Бернс подъехал к книжному магазину, там уже было шесть детективов из Восемьдесят седьмого участка. Мейера Мейера успели к тому времени сменить, и он привез с собой двух ребят из тройки, Заступившей в ночную смену. Коттон Хейз и Энди Паркер были свободны от службы, но дежурный позвонил им и сообщил, что произошло, и они сразу же примчались сюда. Боб О’Брайен находился на специальном задании в парикмахерской в четырех кварталах от места происшествия, когда один из патрульных рассказал ему о случившемся.
Все они несколько смущенно толпились на тротуаре, когда Бернс вышел из машины. Формально только двое из них имели право находиться здесь, поскольку они уже заступили на дежурство и могли быть направлены к месту происшествия. Остальные прибыли по собственному желанию и, как это часто бывает с добровольцами, стояли в растерянности, не зная, зачем они приехали и что следует предпринять. Двое полицейских из городского управления по расследованию убийств находились неподалеку. Они держались немного особняком, куря и болтая с полицейским фотографом. За углом, припаркованная к обочине, стояла машина скорой помощи, а четыре патрульных машины перегораживали проезд по улице. Около дюжины полицейских оцепили тротуар, не допуская на место преступления любопытных. Несколько газетных репортеров, которые обычно целыми днями торчат поблизости от здания управления полиции в центре города, примчались сюда в надежде на горяченький материал.
Завидев Бернса, Мейер оторвался от группы людей и поспешил к нему. Догнав лейтенанта, он зашагал с ним в ногу.
– Где Стив? – спросил его Бернс.
– В магазине.
– А Берт?
– Я отправил его домой.
– Ну как он?
– А как бы ты чувствовал себя на его месте? – спросил Мейер.
Бернс только кивнул в ответ.
– Мне пришлось насильно отправить его домой. На всякий случай я послал двух патрульных присматривать за ним. Девушка его... Ох, Пит, тут такое творилось.
Они немного посторонились, пропуская вперед санитаров с трупом мужчины на носилках.
– Последний, – сказал Мейер. – Один из них был еще жив, когда приехали наши. Правда, я не знаю, сколько ему суждено протянуть. Врач из медэкспертизы считает, что у него пулей перебит позвоночник.
– Сколько всего жертв? – спросил Бернс.
– Четверо. Трое из них мертвы.
– А девушка Клинга... она была?..
– Да. Она была уже мертва, когда они сюда приехали.
Бернс слегка кивнул. Прежде чем войти в книжный магазин, он остановился и сказал:
– Мейер, напомните О’Брайену, что он должен находиться сейчас в парикмахерской. А остальным скажите, чтобы они расходились по домам. Если понадобится, мы вызовем их по телефону. Чья это была смена, Мейер?
– Звонок поступил за полчаса до окончания нашей смены. Хотите, чтобы дело осталось за нами?
– Кто вас сменил?
– Ди-Мэо, Браун и Уиллис.
– Где Ди-Мэо?
– Остался в дежурке на телефоне.
– Скажи Уиллису и Брауну, чтобы были поблизости. А у тебя намечено что-нибудь важное на сегодняшний вечер?
– Нет. Но мне нужно успеть позвонить жене.
– Значит, ты сможешь задержаться еще на какое-то время?
– Разумеется.
– Спасибо, – сказал Бернс и вошел в книжный магазин.
Тела убитых и раненого уже унесли. О недавней трагедии свидетельствовали теперь только очерченные мелом на полу и на полках силуэты жертв. Да еще двое сотрудников криминологической лаборатории посыпали чуть ли не весь магазин – специальным порошком, пытаясь обнаружить отпечатки пальцев. Бернс быстрым взглядом окинул помещение, высматривая Кареллу, но тут ему пришло на ум еще что-то. Он вернулся к двери и позвал:
– Уиллис!
Хол Уиллис отделился от стоявших на тротуаре. Среди полицейских он казался невысоким человеком, так как едва-едва дотягивал до лимита роста, установленного для полицейских – сто семьдесят девять сантиметров. Передвигался он с отточенным до предела изяществом и легкостью человека хрупкого телосложения, который половину в своей жизни посвятил освоению искусства дзюдо. Подойдя к лейтенанту, он отозвался:
– Да, Пит?
– Отправляйся немедленно в больницу. Прихвати с собой Брауна. Попытайся хоть что-нибудь выжать из того, что пока еще жив.
– Хорошо, Пит.
– Он в очень тяжелом состоянии, – сказал Бернс. – Заявление умирающего принимается судом. Помни об этом.
– Да, я знаю, – сказал Уиллис. – Он в какой больнице?
– Спроси у Мейера. Он знает.
– Еще какие-нибудь распоряжения?
– Нет, пока все. Если вас не будут пускать к нему, устройте скандал. Как узнаете хоть что-нибудь, сразу позвоните мне в участок. Я буду там.
– Хорошо.
Бернс снова вернулся в магазин. Стив Карелла сидел на высоком стуле в углу торгового зала. Руки его с плотно сцепленными пальцами бессильно свисали между колен. Он даже не пошевельнулся, когда Бернс подошел к нему, продолжая мрачно смотреть в пол.
– Стив?
Он только молча кивнул.
– С тобой все в порядке?
Снова кивок.
– Пойдем отсюда.
– Что?
– Пойдем отсюда. Да возьми же ты, наконец, себя в руки.
Карелла поднял голову. Глаза его ровным счетом ничего не выражали. Он смотрел прямо на Бернса, но, казалось, его не видел.
– Это самая гнусная и неблагодарная работа на свете, – сказал вдруг он.
– Ну ладно, пусть это...
– Я больше не хочу этого, не хочу, понимаешь? – заговорил Карелла, срываясь на крик. – Я хочу спокойно приходить домой, гладить своих детишек по головкам и не хочу, чтобы руки мои были в крови.
– Ну ладно...
– Я не переношу всего этого смрада! – выкрикнул Карелла.
– Этого никто не любит. Да приди же, наконец, в себя.
– Прийти в себя? А как это сделать? Как, после того, как увидел эту несчастную девушку здесь на полу, изуродованную, окровавленную, мертвую? После того, как Берт на моих глазах прижимал ее к себе залитыми ее кровью руками и баюкал, баюкал ее... О Господи!
– Никто не заставлял тебя становиться полицейским, – сказал Бернс.
– Да, черт побери, и здесь ты прав, никто не заставлял меня! Ладно! Хорошо! Никто не заставлял меня!
Глаза его наполнились слезами. Он сидел на стуле, крепко сцепив пальцы рук, как бы пытаясь удержать ими разумное, нормальное течение жизни.
– Берт повторял... он повторял ее имя снова и снова и баюкал ее на руках. Я тронул его за плечо просто, чтобы показать, что я здесь, что я стою рядом. Он обернулся, но не узнал меня. Просто обернулся и спросил: “Клер?” Как будто он не верит в случившееся и просит меня, чтобы я убедил его, что это не она, чтобы я сказал ему, что эта мертвая женщина у него на руках вовсе не его девушка, понимаешь. Пит? Пит, ты понимаешь это? – Он вдруг зарыдал: – Ох, попался бы мне этот мерзавец, этот подонок сучий!
– Пойдем, Стив, – сказал Бернс.
– Оставь меня в покое.
– Пойдем, Стив, мне без тебя не справиться, – сказал Бернс.
Карелла не ответил.
– Мне понадобится твоя помощь, – сказал Бернс, – именно в этом деле.
Карелла тяжело вздохнул. Он достал из кармана носовой платок и громко высморкался. Потом он аккуратно сложил платок и так же аккуратно уложил его на место в карман, стараясь при этом не встречаться взглядом с Бернсом, затем еще раз кивнул и с тяжелым вздохом поднялся со стула.
– Как... как Берт? – спросил он.
– Мейер отослал его домой.
Карелла снова кивнул.
– Ты кого-нибудь уже допрашивал? – спросил Бернс.
Карелла покачал головой.
– Думаю, что пора заняться этим, – сказал Бернс.
Глава 3
Вернувшись в участок, Бернс сразу принялся за составление рапорта о случившемся.
“Вводные данные:
Мартин Феннерман является владельцем и сам работает в “Книгочее” – книжном магазине, расположенном по указанному ниже адресу (Калвер-авеню, 2680, Айсола). Проживает по адресу: Харрис-стрит, 375, Риверхед. Возраст – сорок семь лет, разведен; имеет двух детей, которые живут со вторично вышедшей замуж бывшей супругой Ольгой Трент (миссис Айра) в Бестауне.
Данным магазином мистер Феннерман владеет уже двенадцать лет. Магазин подвергался ограблению в 1954 году, преступник задержан и осужден (см. рапорт № 41 ф-38), заключение отбывал в тюрьме Кастельвью, освобожден за примерное поведение досрочно в январе 1956 года, возвратился на место постоянного проживания в Денвер и ведет честный образ жизни.