— Да, мисс? — тут же осведомился он.
— Я бы хотела, чтобы вы нашли Шона Клавелла, если это возможно. Он работает в Отравлениях растениями и зельями. Скажите ему, что Гермионе Грейнджер срочно нужно с ним поговорить, я буду ждать здесь.
Эльф кивнул и без промедлений испарился. Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить нервы и не думать о Роне или Драко, одновременно с этим убеждая себя, что её дальнейшие действия оправданы. Глубоко внутри она надеялась, что эльфу понадобится несколько минут, чтобы найти Шона, и это даст ей достаточно времени, чтобы морально подготовиться, но, как назло, стук в дверь раздался в считаные секунды.
Дверь открылась, впуская Шона Клавелла — высокого мужчину с золотисто-каштановыми волосами, из-за которых он чем-то неуловимо напоминал Рона. Он прошёл в палату, изучая интерьер через стёкла прямоугольных очков. Когда-то, ещё во время целительской практики, он казался Гермионе очень симпатичным, но с тех пор Шон успел жениться, обзавестись тройней и растерять большую часть своей привлекательности из-за недостатка сна и хронической усталости.
— Гермиона! — воскликнул он, его глаза расширились в удивлении, словно он увидел призрака. — Мы не виделись уже… несколько месяцев! Где ты пропадала?
— Не сейчас, Шон, — прервала Гермиона, жестом показывая, чтобы он закрыл за собой дверь. — Я хочу попросить об одолжении.
— Да, конечно, что угодно. Что-то случилось?
Гермиона выдержала паузу, собираясь с мыслями.
— Я знаю, что ты работал в регистрационном отделении, и хотела узнать, можешь ли ты достать информацию об одной пациентке.
Мгновение Шон выглядел растерянным, но всё же кивнул.
— Эм, да, конечно, разумеется. Твоя пациентка?
— Ну, не совсем, — смутилась Гермиона. — Данные должны быть примерно двухлетней давности. Я надеялась, что ты сможешь достать информацию о её последних визитах.
Это, как и предполагала Гермиона, прозвучало крайне подозрительно. Шон вскинул бровь.
— Могу я спросить, что ты хочешь там найти?
— Я бы предпочла, чтобы ты не спрашивал, — честно ответила Гермиона. — Это конфиденциально.
Она заметила, как Шон смерил настороженным взглядом бесчувственное тело Драко и саму Гермиону, чьи руки были замотаны бинтами. Он заметно сглотнул. Гермиона надеялась, что он поверит, будто она помогает Гарри в каком-то засекреченном деле, и больше не станет задавать вопросов. Шон закусил губу и замер в нерешительности. Наконец он тяжело выдохнул и кивнул.
— Хорошо, как её зовут?
— Натали Малфой… Или Бодлер. Если под этими фамилиями ничего не найдётся, попробуй Лестрейндж.
Она видела, как Шон на этот раз гораздо более внимательным взглядом окинул Драко, а затем и её.
— Что-то не так с этими Малфоями, да? Сначала сгорает их родовое поместье, потом Драко Малфой появляется в больнице, а теперь ещё и эта женщина.
— Спасибо, Шон, — проигнорировала Гермиона его комментарий. Он понял, что больше она разговаривать на эту тему не станет, кивнул и трансгрессировал из палаты.
Гермиона подошла к окну возле кровати Драко, отодвигая занавеску и выглядывая вниз на извивающуюся дорожку перед больницей, которая вела от главного входа к автобусной остановке. Люди выходили из дверей целыми семьями: родители и дети, мужья и жёны, братья и сёстры — и никто из них даже не подозревал, что сегодня Гермиона Грейнджер пережила худшую ночь в своей жизни. В то время как для неё время практически застыло в последние несколько месяцев, все продолжали жить: женились, заводили детей, расставались, находили новую работу, меняли адреса — у каждого была своя жизнь и свои проблемы.
Один из детей, покидавших больницу с отцом, оказался светловолосым мальчиком, пугающе похожим на Драко. Со своего места Гермиона видела, как солнце отражалось от его платиновой макушки, пока он крепко держал отца за руку и смеялся над чем-то. Это праздное наблюдение вернуло её из философских размышлений на тему добра и зла в реальность — к человеку, который лежал на кровати недалеко от неё. Она присела на стул рядом с ним, размышляя, о чём Драко думал в эту минуту, помнил ли он события прошлой ночи, и — больше всего — о том, что теперь будет с ними. Гермиона невольно вспомнила его последние слова, прежде чем она покинула замок вместе с Гарри.
Но я тоже. Всем сердцем.
Он тоже. Всем сердцем.
Гермиона посмотрела на Драко, который впервые за долгое время спал спокойно — без холодного пота на лбу, без сбившегося дыхания и мрачной перспективы, что он может не проснуться. Драко выглядел мирно, словно просто отдыхал после долгого путешествия.
Он едва заметно шевельнулся под одеялом, и ком застрял в горле Гермионы. Солнце, проникавшее в комнату сквозь занавески с узорами, ложилось на его лицо диагональными линиями света. Когда одна из них коснулась его век, Драко повернул голову, но его глаза оставались закрытыми. Его пальцы едва заметно сжались. Затаив дыхание, Гермиона смотрела, как дрогнули его ресницы и как медленно поднялись веки. Серые радужки, которые в последнее время были наполнены отчаянием и тоской, сейчас смотрели удивлённо и растерянно.
Зрачки начали медленно сужаться, подстраиваясь под освещение в комнате. Размытые точки света, плясавшие перед глазами Драко, постепенно исчезали, уступая чётким границам и очертаниям окружающей обстановки. Теперь он мог различить стены в нежно-бежевых тонах, три пустых больничных койки справа от себя и очень радостную Гермиону Грейнджер слева.
Он облегчённо выдохнул.
— Тебе нельзя разговаривать, — поспешно предупредила Гермиона. — Нужно время на восстановление.
С её стороны это был очень трусливый ход, и она знала, что Драко тоже это почувствовал. Оставалось слишком много проблем и недосказанностей, которые им предстояло решить, прежде чем их отношения могли двигаться дальше: состояние Рона, смерть Нарциссы, письмо, о котором Драко ещё ничего не знал, Кассиус, Лестрейндж, Адрия — список был бесконечным. Последствия предыдущей ночи окончательно запутали их жизни, и прежде чем они могли начать строить что-то вместе, им нужно было понять самих себя.
Напряжённая тишина лишь подчёркивала серьёзность ситуации. Драко молча изучал лицо Гермионы, после чего вопросительно взглянул на пустующие кровати.
— Пэнси и Гарри вышли за едой. С ними всё в порядке. — Она выждала несколько секунд, чтобы хорошие новости хотя бы некоторое время ничем не омрачались, но за последние несколько месяцев Драко слишком хорошо её изучил. Ещё до того, как Гермиона упомянула о Роне, он понял: что-то не так. — Я не знаю, как там Рон.
В этот раз её глаза невольно наполнились слезами, а голос дрогнул на последних словах. Когда Гарри первый раз рассказал ей новости, она чувствовала злость и волнение. Но к этому моменту раздражение утихло, оставляя после себя только парализующий страх за лучшего друга. За то, что она может больше никогда не услышать его испуганный возглас, когда в углу комнаты обнаружится паутина с огромным пауком размером с галеон. Что она больше никогда не услышит его радостные крики после победы Пушек Педдл. Что она больше никогда не увидит его рыжие волосы, которые идеально сочетались с цветом его лица, когда он злился.
Она почувствовала, как Драко мягко сжал её ладонь. Он всё ещё был слишком слаб, чтобы разговаривать — или просто понял, что словами всё равно не поможешь. Никакое утешение не могло облегчить агонизирующую боль от вида пустующей кровати.
Гермиона, всё ещё сидя на стуле, склонила голову на подушку Драко и закрыла глаза. Она почувствовала, как он приподнял руку и обнял её за плечи, а потом придвинулся ближе и поцеловал её в лоб. Гермиона ощутила знакомое успокоение от его прикосновения и невольно подумала о том, что больше никогда не хочет с ним расставаться.