— Грейнджер, — теперь его речь не казалась замедленной, она звучала ровно и спокойно. — Я люблю тебя.
Гермиона много раз представляла, как услышит эти слова, но её воображение не шло ни в какое сравнение с реальностью. Она рисовала в своих мыслях, как Драко шепчет эти слова ей на ухо или неожиданно выкрикивает в пылу ссоры. Но он просто сказал их, как факт. Словно всегда знал это и просто решил произнести вслух. Фраза эхом раздавалась у неё в голове — такая прямая и откровенная, но она заставила кожу покрыться мурашками. Гермиона вошла в состояние веры в невероятное — чувство, которое возникает, когда происходит то, чего ты давно желал, но когда это случается, поверить в произошедшее почти невозможно.
Она изучала лицо Драко, разглядывая мельчайшие шрамы и повреждения на фарфоровой коже. Её карие глаза встретились с его серыми, и впервые за долгое время в них не было и тени сожаления или тоски.
— Язык проглотила? — усмехнулся он. И в эту секунду, совсем как она представляла много раз до этого, его губы дрогнули и изогнулись в идеальной ухмылке.
Этого оказалось достаточно.
Ладони Гермионы опустились на ворот его рубашки, она притянула Драко ближе, и их губы встретились. Она ощутила лёгкое удивление с его стороны, но почти сразу мягкие губы жадно ответили на поцелуй. Правой рукой он убрал прядь волос с её лица, пока левая рука опустилась ниже и остановилась на талии Гермионы. Она приоткрыла рот, позволяя Драко взять верх. Как только она это сделала, он с жаром ответил на приглашение, и они чуть не свалились на его кровать.
Металлический каркас упёрся в кожу Гермионы чуть выше колен, но подобное неудобство было ничем по сравнению с теплом, которое разгоралось в её венах. Её руки как-то незаметно обвили шею Драко, и она позволила пальцам сплестись, удерживая его на месте.
Они отстранились друг от друга, чтобы сделать вдох, и Драко склонился для нового поцелуя, прикусив её нижнюю губу. К удивлению Гермионы, налёт доминирования в его действиях пришёлся ей по вкусу. Ладонь, до этого покоившаяся на её талии, опустилась ниже и снова поднялась, пробираясь под рубашку. Кожа Гермионы покрылась мурашками от нежного прикосновения Драко, он полностью контролировал ситуацию и не собирался останавливаться, да она и не хотела этого. Её ладони опустились на плечи Малфоя и пробрались под ворот его собственной рубашки. Она хотела, чтобы он продолжал.
И как только эта мысль возникла в её сознании, Драко отстранился.
Они оба тяжело дышали, глотая ртом воздух. Гермиона всё ещё прижималась к спинке кровати, вдавливаясь спиной в холодный металл, и теперь, когда её ничто не отвлекало, она наконец ощутила боль.
— Почему ты остановился?
— Всё слишком… — Драко остановился, но почти сразу продолжил: — Тебе не кажется, что всё происходит слишком быстро? Тем более, кто-то может войти в любую минуту…
Гермиона потёрла лицо ладонями — ей всё ещё приходилось напоминать себе, что происходящее реально. Это действительно не сон.
— Да, — согласилась она и поправила рубашку, замечая, что Драко делает то же самое. — Или…
— Или… — задумчиво повторил он. Малфой подошёл к двери, вытащил палочку и коснулся ею дверной ручки. Из кончика вырвалось бледное желтоватое свечение и растворилось через несколько секунд с характерным щелчком, означавшим, что дверь заперта изнутри. — Или я, в конце концов, владею этой частью здания.
— Тоже верно, — согласно кивнула Гермиона, ощущая биение пульса в висках. — И Гарри сказал, что поедет на Гриммо.
— А Рон и Пэнси собирались пообедать, верно?
— Ага.
Она ещё не успела ничего сообразить, как Драко обхватил её лицо ладонями и склонился, касаясь её губ своими. В этот раз его движения были неторопливыми. Он целовал её долго, пока одна его ладонь гладила спину Гермионы под рубашкой, а вторая крепко прижимала за талию. Нежные касания его пальцев посылали электрические разряды по её телу, и если Драко хватало силы воли, чтобы сохранять терпение, Гермиона этим похвастаться не могла. Её руки сами потянулись к вороту его рубашки и начали судорожно расстёгивать пуговицы, спускаясь ниже. Губы Драко изогнулись в улыбке — в той самой уверенной, завораживающей улыбке, которую Гермиона полюбила и желала видеть всегда — больше, чем что-либо в мире.
— Куда-то спешишь? — поинтересовался он со смешком.
Вместо ответа Гермиона обхватила его лицо ладонями и возобновила прерванный поцелуй. Драко подхватил её под бёдра и с удивительной лёгкостью поднял, только чтобы опустить на свою кровать парой секунд позднее. Теперь они находились на одном уровне, и Гермиона слегка запрокинула голову, чтобы посмотреть в его завораживающие серые глаза. Она больше не видела в них ни грусти, ни страха, ни отчаяния — она видела то, что уже давно хотела увидеть: счастье.
Губы Драко опустились на её шею, и он провёл дорожку из поцелуев от ключиц к правому уху. Гермиона пыталась слепо нащупать последние несколько пуговиц на его рубашке, но когда Драко легонько прикусил мочку уха, а прямо за ней его губы нашли чувствительный кусочек кожи, глаза Гермионы закрылись против её воли. Она издала тихий стон, и Драко едва заметно отстранился и вновь улыбнулся, заметив её неприкрытое желание.
Она примирилась с провалом миссии по раздеванию Драко и откинулась на подушку.
— Я сдаюсь, — вздохнула она. — Твои пуговицы спаяны с рубашкой.
Драко, всё ещё тяжело дыша, потянулся к последним пуговицам, оставленным Гермионой.
— Позволь мне, — усмехнулся он.
Малфой стянул рубашку, и на его груди Гермиона сразу заметила крестообразный шрам, оставленный проклятием Эдациума. Проклятием, которое по каплям высасывало из Драко жизнь последние несколько недель, а теперь стало безобидной полоской розоватой кожи, едва заметно выделявшейся на груди. Драко не сразу понял, на что она смотрит, но, проследив за взглядом Гермионы, догадался, что именно привлекло её внимание.
Последовала пауза, во время которой Гермиона не могла оторвать глаз от шрама, а Драко рассматривал её лицо. Водоворот страсти, охвативший их несколькими минутами ранее, ослаб, возвращая горький привкус предыдущей ночи.
Больничная постель в малфоевском крыле оказалась достаточно широкой, чтобы Драко и Гермиона могли уместиться на ней вдвоём. Их минутный порыв был прерван болезненными воспоминаниями о прошлом, и им обоим требовалось некоторое время, чтобы вернуться в реальность происходящего. Драко казалось, что он испортил момент и что его шрам воскресил в Гермионе неприятные воспоминания, но, расположившись рядом с ней, он ощутил мягкое прикосновение её пальцев к животу. Драко недоумённо повернул голову, встречаясь с проницательным взглядом её карих глаз. Гермиона приподнялась на локте и склонилась, чтобы поцеловать Драко, и в этот раз её рука переместилась выше и остановилась на груди рядом со шрамом.
Гермиона прижалась губами к щеке Драко, переместилась на шею, каждым поцелуем посылая электрические разряды по его телу. Она ощущала, как его тело вздрагивает от её прикосновений, и подняла голову, встречаясь с Драко взглядом и зачёсывая его светлые волосы назад. Её левая рука опустилась на его правую, и их пальцы сплелись в нежном прикосновении, а Гермиона продолжала целовать его шею, ключицы, грудь, пока наконец не добралась до шрама.
— Не надо. — Слова вырвались из его горла тихим, едва слышным шёпотом, словно он стыдился говорить об этом громче.
— Всё хорошо.
Гермиона ощущала неровность кожи там, где раньше кровоточила ужасная рана, и дрожь, пробежавшую по телу Драко. Повинуясь внезапному порыву, она мягко коснулась шрама губами, и Драко шумно сглотнул и закрыл глаза, не понимая, как рана, медленно убивавшая его последние несколько недель, могла заставлять его чувствовать что-то настолько прекрасное. У него перехватило дыхание, и он замер, полностью отдаваясь ощущению мягких губ Гермионы на чувствительной коже, позволяя этому чувству разлиться в сознании и сердце. Он хотел помнить её нежное прикосновение, а не боль последних дней. Он хотел поймать это чувство и сохранить навсегда, потому что оно обладало властью превратить что-то настолько ужасное, как его шрам, в нечто прекрасное.