Хотя и в России даже отъявленные атеисты втихую верили в домовых, полтергейстов и прочую нечистую силу. Моя бабушка искренне верила в домового и часто, принимаясь за какую-нибудь тяжёлую или сложную работу, приговаривала.
— Дедушко — соседушко, помоги старой хозяюшке!
И в самом деле, тяжёлая работа выполнялась как-то сама собой. И за это бабуля всегда ставила за печку блюдце молока и тарелочку махонькую с кусочком булочки и двумя конфетками-подушечками. Иногда угощение исчезало, иногда оставалось, и тогда бабушка вздыхала.
— Осерчал, однако, соседушко, видать, не уважила как-то.
Я несколько раз в детстве караулила, когда придет этот самый дедушко — соседушко за угощением, так хотелось познакомиться с ним. Я честно с вечера садилась на маленькую скамеечку у печки, пучила глаза минут около двадцати, убеждая себя, что вот спать я совсем — совсем ни разу не хочу. Но каждый раз бесславно засыпала и просыпалась в своей постели, а угощение исчезало бесследно.
А здесь, в Шотландии, в средневековье, все эти мистические существа абсолютно серьезно считались реально существующими и живущими рядом с людьми. Самое страшное проклятие, когда ссорились две соседки, было "Да чтоб у тебя брауни из дома ушел навсегда!"
Брауни жили в домах людей, но они отличались от славянских домовых. Брауни — существа своенравные и зависят от настроения, от степени уважения к ним хозяев. Если хозяева, по их мнению, недостаточно уважительно к ним относились, то добрый помощник превращался в злого полтергейста со всеми вытекающими — в доме рвалась одежда, билась посуда, в людей летел невесть откуда взявшийся мусор. И тогда приглашали на помощь местных "знающих". Я думаю, это были потомки некогда живших в этих местах друидов. Они каким-то образом договаривались с брауни, если те были согласны помириться с хозяевами, то последние задабривали их и мир и порядок воцарялся в доме. Если брауни не соглашался, то друид изгонял его прочь при помощи своего колдовства. Пожив в этом мире всего ничего, я тоже постепенно начинала верить во все сверхъестественное. А как не верить, если меня совершенно непонятным образом, неизвестно кто и неизвестно за какие грехи, переместил не только во времени, но и запихнул в чужое тело и теперь мне быть робкой леди Мэри? Да ни за что! Несмотря на чужое тело, мой характер, моя память, мое сознание — были именно моим, земной Людмилы Дубровиной. На том стоим, и сдвигаться не собираемся.
В этот раз из вороха трав, что принесли девчонки, я выбрала несколько и ещё попросила у кухарки шкурки от редкостных фруктов — апельсина и лимона. Удалось получить немного экстракта из этих цитрусовых и получилось очень душистое мыло. В этот раз от шныряющей везде Кристен скрыть не удалось новинку — уж больно ароматно пахло сохнущее мыло. И беда не замедлила показать себя во всей красе.
В этот день, вскоре после обеда, я относила ведра с отходами на свинарник и шла обратно. Неожиданно, когда я уже подходила к замку, меня резко окликнули. Я подняла голову. Из окна второго этажа на меня смотрела леди Ровена и кривила губы.
— Подойди к главному входу, ты мне нужна!
Предчувствие чего-то неприятного колыхнулось внутри, но я молча кивнула и, поставив у хозяйственного двора пустые бадейки, пошла на главный двор. Интересно ко мне обращается хозяйка — вроде, как и к служанке не может, ведь она отлично знает, что Мэри аристократка, но и переломить себя, чтобы отнестись уважительно, тоже никак не может. И ничего удивительного в том, что мне она велела подойти на главный двор, нет — в свои покои пускать такую замарашку вроде невместно, но и пачкать дорогую обувь в грязи на хоздворе тоже не хочется. Поэтому трусим на главный замковый двор и ждём неприятности. Через несколько минут ожидания из парадных дверей выплыла леди Ровена сопровождаемая верной Кристен, которая гаденько усмехалась.
Подойдя ко мне почти вплотную, леди Ровена тоном, не терпящим возражений и отказа, небрежно приказала мне.
— Сделай мне той жидкости для лица и рук!
Я перевела взгляд на ухмыляющуюся Кристен. Так вот кто спёр тот флакон с глицерином вчера. Девочка — кухарка плакала, что у нее украли заветную бутылочку. А ее Кристен умыкнула и тут же побежала докладывать хозяйке. Ровена ещё добавила.
— И не смей такое больше делать для кухарок, ещё не хватало!