— Меня застал там лорд Маллоу.
— Хозяин! — вытаращила глаза ошарашенная Элиза.
— Хотел знать, зачем я пришла в домик. Я сказала, что ищу свою брошь, которую здесь потеряла. Потом он проводил меня до дома. Дождаться мистера Броуди я не смогла. Просто невыносимо.
— Но как великолепно вы придумали с брошью, — заметила восхищенная Элиза.
Сара нащупала в кармане злополучную черную брошь. Как это ни странно, но почему-то ей не захотелось говорить Элизе о том, что брошь действительно существовала. Что-то заставило ее промолчать.
— Итак, письма я не получила, — сказала Сара.
— Какая досада, мисс Милдмей. У вас очень расстроенный вид.
— Мне нужно найти какой-то предлог, чтобы отправиться завтра в Ярби и встретиться с мистером Броуди.
— А не может ли у вас снова разболеться зуб? Не по-настоящему, как в последний раз, а понарошку?
— Не знаю, Элиза. Нужно хорошенько подумать. Хочу надеяться, что мистер Броуди не очень рассердится из-за напрасной поездки.
— К счастью, он не налетел на хозяина.
— Да, по крайней мере, в этом повезло. — Сара старалась преодолеть растерянность и собраться с мыслями. — Тайтус уже в постели?
— Спит, — кивнула Элиза. — Я пообещала, если он быстро уснет, показать ему потом бал, — добавила она с гордостью. — И он моментально, как маленький, закрыл глаза. Но вас спрашивала леди Мальвина.
— И что ты ответила?
— Я сказала, у вас разболелась голова, и вы перед балом вышли немного подышать свежим воздухом.
«Элиза довольно быстро усваивает науку правдивой лжи», — подумалось Саре. Возможно, даже в самой простой женщине имеется определенный запас житейской хитрости. Ведь Блейн и ее саму причислил к самым лукавым людям. Стоило вспомнить о нем, как почему-то начинали гореть щеки. А на руке отчетливо проступили темные пятна от его пальцев. Сегодня вечером ей придется прикрыть руки шалью и держаться в тени на лестнице вместе с Тайтусом. Она не испытывала желания танцевать или быть на виду. Амброс, несомненно, рассердится на нее за то, что она не справилась с поручением. А если бы он еще узнал и о поступке Блейна, то пришел бы в бешенство. Снова и снова вспоминались слова леди Мальвины, сказанные под влиянием портвейна: «Он был пьяница и распутник». Если Блейн был таким в юном возрасте; то с тех пор ничуть не изменился.
Значит, этот человек действительно Блейн.
Впервые Сара открыто признала этот факт.
Она просто не знала, что делать. Не могла думать дальше сегодняшнего вечера и предстоящего тяжелого испытания, каким представлялся ей бал.
Леди Мальвина вошла в комнату, где одевалась Сара, как всегда, без стука. Старуха выглядела великолепно в своем необъятном кринолине из темно-фиолетового шелка, с рядами жемчужных бус на внушительной груди и высокой прической, украшенной гребнями с бриллиантами.
— Чудесный вечер, мисс Милдмей, не правда ли? Маллоу опять фасонят. Как я выгляжу?
— Очень впечатляюще, леди Мальвина.
— Впечатляюще! Какое изумительное слово. Мне оно нравится. Я недавно искала вас. Элиза сказала, у вас разболелась голова. Надеюсь, теперь вам лучше, хотя лицо у вас раскраснелось.
— Ничего серьезного, леди Мальвина.
— Гм-м. Я подумала то же самое, когда увидела вас возвращавшуюся от озера вместе с моим сыном. Это были вы, мисс Милдмей, не так ли?
Сара не могла укрыться от проницательных глаз,
— Да, конечно. Лорд Маллоу встретил меня, когда я там прогуливалась.
— Смотрите, чтобы моя невестка вас не застукала.
— Леди Мальвина….
— Ничего не нужно объяснять, дорогая. Мне приятно сознавать, что мой сын все-таки чуточку изменился. Но будьте осторожны, хотя бы ради Тайтуса. Пусть он еще немного окрепнет, прежде чем лишится вас.
— Леди Мальвина, уверяю вас, вы очень ошибаетесь.
Старая дама не могла не услышать возмущения в голосе Сары.
— Но я почти каждый день вижу кого-то у озера. Вы там часто гуляете?
— Сегодня в первый раз. И моя встреча с лордом Маллоу была совершенно случайной. Вы полагаете, я вам лгу?
— Ах, вздор! Я так не думаю. Вы умная девушка. Но в таком случае, — в глазах леди Мальвины появилось явное беспокойство, — это может быть только Амалия. Однако она не принадлежит к тем женщинам, которые охотно прогуливаются у озера. Вы согласны, мисс Милдмей? Однажды вечером…
Внезапно леди Мальвина замолчала. А Сара, повинуясь какому-то порыву, вынула черную брошь и показала ее леди Мальвине.
— Другие люди бродят у озера. Вот что я там нашла. Мне кажется, эта вещь принадлежала кому-то из прислуги.
Леди Мальвина с любопытством взглянула на брошь.
— Какое невзрачное украшение. Но оно мне знакомо. У кого я видела эту штуковину?
Она собиралась что-то добавить, но внезапно на ее лице появилось выражение настороженности, и она крепко стиснула губы.
— Быть может, мне следует расспросить прислугу? — заметила Сара.
— Я бы на вашем месте не стала этого делать, Мисс Милдмей.
— Но кто-то, возможно, дорожит этой брошью.
— Он может дорожить своей репутацией еще больше. Нам не нужен скандал.
Леди Мальвина, конечно же, не могла и думать, что ее сын с кем-то из служанок… как он только что с ней… обменивался случайными поцелуями. Но ведь он не обменивался с ней, а принудил ее.
— Вы хотите сказать… — Сара не договорила. Леди Мальвина кивнула.
— Советую вам забыть о броши, мисс Милдмей.
И, желая отогнать тревожные мысли, она подбежала к ювелирной шкатулке Сары и стала рассматривать ее содержимое.
Решительно меняя тему разговора, старая дама простодушно воскликнула:
— О, дорогая мисс Милдмей, ваши украшения довольно изящны. Какая жалость! На вашей прелестной шейке бриллиантовое ожерелье выглядело бы куда эффектнее, чем на Амалии. Пожалуйста, не сердитесь! — Унизанной перстнями рукой она помахала перед лицом Сары. — Я просто констатирую факт.
Только после того, как начался бал и Сара привела взволнованного Тайтуса, одетого в красную бархатную курточку, на лестничную площадку, в ее мозгу щелкнул какой-то рычажок и она вспомнила, где видела раньше эту черную брошь.
Она скрепляла ворот скромного серого платья миссис Стоун.
ГЛАВА 17
Тайтус веселился вовсю. Перегнувшись через перила, ограждавшие лестничную площадку и наблюдая за оживлением в зале, он без умолку болтал. Стоявшая рядом с ним Сара с большим интересом глядела, как Амалия и Блейн приветствовали гостей. На груди леди Маллоу сверкали фамильные бриллианты, явно придавшие ей уверенности. Амалия выглядела приветливой и наслаждалась собственной значительностью.
Пусть себе тешится, пока есть возможность, размышляла Сара. Долго это не продлится. И как она воспримет утрату усадьбы Маллоу и лояльности мужа?
Саре было почти невыносимо смотреть на Блейна, но ничего не поделаешь. Ей нужно было видеть все нюансы его общения с людьми, которых он должен, по его словам, знать.
Томкинс так отчетливо произносил имена и фамилии входящих, что Блейн на первых порах был застрахован от грубых промахов. По его поведению никто никогда бы не догадался, что этот вечер являлся для него суровым экзаменом. А может, он так его вовсе и не воспринимал? Ведь он был игроком, человеком, которому ощущение опасности, риска доставляло огромное наслаждение. И он не страдал угрызениями совести. В этом можно рыло не сомневаться. Вероятно, в данный момент в его черных глазах сверкала злобная радость.
Если бы только на одно мгновение, на одно-единственное мгновение она могла бы иметь удовольствие видеть его растерянным, страдающим, потерпевшим поражение.
— Заиграла музыка, — заметил Тайтус. — Вы пойдете танцевать, мисс Милдмей?
— Я постою здесь с тобой.
На живом впечатлительном лице мальчика отчетливо отразилось его желание видеть Сару веселой.
— Но на вас ваше лучшее платье.
Затем он, довольный, сунул свою ладошку в ее руку. Его глаза блестели. У него был вид ребенка, попавшего в сказочную страну. Такое выражение у него обычно появлялось, когда он под присмотром Соумса катался на пони.