— Ну а если без виляний… просто по делу, Белла Львовна?
— Ха! Какие у меня могут быть дела без Туманского, Лиза?
— Ну не скромничай. У тебя половина финансовой Москвы на крючке, и не только Москвы. Гуся бакинского помнишь? Нефтяного этого. Наджафова Гусейна. Как он тогда корпорации шесть лимонов в валюте отстегнул. Не глядя…
— Так это корпорации. Тем более что гусь в Россию больше не полезет: отщелкали его тут наши по носу. И что-то ты совсем позабыла корпоративные уроки, Лизавета. Ну поставь себя на мое место. Вот пришла бы я к тебе: «Тетя Лиза, дай в долг денежку…» И ты меня, естественно, спрашиваешь: «А что вы в обеспечение имеете?» Так?
— Так.
— А ничего вы не имеете, Лиза. В банк этот ваш «Согласие» даже мыши не полезут, потому как там все сожрано, кроме вывески. Порт этот речной?
— Очень приличный порт, Белла. Контейнерные площадки. То-се.
— Только со мной-то не крути, Лизавета. Вы же в дыре.
— Ну это ты слишком.
— У тебя же там даже перевалки приличной нету. Ни элеватора, ни серьезных холодильников. Промежуточный причал… не более. Там небось и кранам не меньше полусотни годков. Ржа со скрипом. Верно?
— Так это сегодня. А завтра?
— Прежде чем он доиться начнет, туда миллиарды вбухать надо. Это несерьезно, Лизавета. Кому он нужен, твой порт?
— Ну что ж. Что ж. Как говорится, на нет и суда нет.
— Что значит — нет? Ну, если на житье-бытье. Лично тебе…
— Да у меня там все теперь — личное. Мне подачек не надо, Белла.
— Послать тебе все это к такой-то матери надо и когти рвать, пока не поздно. И в Москву, Лиза, в Москву. Вот тут я в полном твоем распоряжении.
— Уже не могу. Прости. Думала, хоть ты мне поможешь дырки заткнуть. Мне ведь не так уж много на первое время надо! Бабулькам пенсия не плачена, зарплаты в области застряли. У меня завтра те же учителя и ментовские жены с пустыми кастрюлями на улицы выйдут. Я же обещала им, понимаешь?
Белла молчит долго, что-то просчитывая в уме. Я тоже молчу, потому как давно знаю: если у нее глаза становятся как у лунатика в полную луну, значит, что-то рожает.
Наконец она вздыхает:
— Сколько?
Я черкаю на салфеточку циферку и подвигаю к ней. Белла надевает очки и изучает цифру.
— Ну ты и наглая, мать. Если Семен пронюхает, что я мимо него именно тебе из корпоративных отстегнула, он меня просто вышибет. В три шеи. Да еще на прощанье перед всем банковским миром дегтем вымажет. Размажет, в общем, по стеночке. Дай бог, если половину наскребу. Под твое слово. И учти — в долг.
— На сколько?
— Месяц, не больше.
— Два.
— Ладно, пусть два.
— Под какой процент?
— Не будь дурой. Какие там с тебя, идиотки, проценты? Ну так, для приличия. Под семь.
— Под три.
— Под пять.
— Забито!
Мы, дурачась, картинно «бьем по рукам». И тут Белла бледнеет, уставившись куда-то за мою спину. Я оборачиваюсь. Рядом с нами стоит Кузьма Михайлыч Чичерюкин, громоздкий и нелепый в своей форменной камуфле без погон. Я и шелохнуться не успеваю, а салфеточка с цифирью уже у него в лапах.
— Какие люди! Какие люди! Подсесть к вам можно, девочки? — с ироническим восторгом заявляет он.
Мы оторопело молчим. Чичерюкин присаживается к столику.
— Как интересно. И вы встретились, конечно, совершенно случайно?
— Случайно или не случайно, это вас совершенно не касается, Кузьма…
Белла поднимается:
— Я не знаю, на чем он меня засек, Лиза.
— На телефонном звоночке из Сомова, Беллочка.
— Это все, Лиза. Делов нема. Этот гад меня заложит Сеньке со всеми потрохами. В общем, ты меня не видела, меня здесь не было. Я линяю…
— Сядь! — негромко приказывает Кузьма.
Белла садится нехотя.
— Какое интересное совпадение: вы друг дружку не видите, а я вас почему-то не вижу. Не хочу видеть. Ясно? Меня тут тоже как бы и не было. Не знаю я ничего. И знать не хочу.
Кузьма аккуратно сжигает бумажную салфеточку в пепельнице.
— Не трухай, Беллка.
— Даже так, Кузьма Михайлович?
— Даже так, Лизавета Юрьевна. Ну как там тебе? Хреновато, Лизавета Юрьевна?
— Бывает и хреновато, Кузьма Михайлович.
— Ну и как там Элга Карловна, Лизавета Юрьевна? Тоже… хреновато?
— По-всякому, Кузьма Михайлович. Бывает и хреновато. А как здесь Семен Семенович, Кузьма Михайлович?
— Ну, ему не просто хреновато. Ему хреново, Лиза!
— Как вам? — невинно уточняю я.
Он поднимается, криво ухмыляясь:
— Мне? Да у меня сплошные праздники! У меня все хорошо! Прекрасно у меня! Без балды! Так и передай там. Если это еще кому-то интересно. Кузьма Чичерюкин в полном порядке!