А я молчу.
Этому меня корпорация «Т» научила. Прежде чем что-то решить, все прожевать мозгами или, как выражается моя бывшая помощница Элга Карловна Станке: «Необходимо подвергнуть представленную информацию тщательному логическому анализу, Лиз! Тогда мы будем иметь окончательный и несомненный синтез!»
Потом мы пьем чай с вареньем.
И молчим.
Потом Гаша уходит умыться, надеть ночную сорочку и помолиться. Икону она из Плетенихи привезла в сумке свою. Богоматерь с младенцем. Хорошо, что никто не слышит, как Агриппина Ивановна молится.
Я слышала.
И не раз.
С Богоматерью у нее отношения как с начальницей, которая просто не имеет права отвергнуть ее настояния. Они с иконой на «ты».
Как-то она просто отругала ее за то, что та не исполнила ее просьбы. Агриппина Ивановна ожидала, что одна из ее стельных коров в деревне принесет телочку, а та разродилась бычком.
Так что я собственными ушами слышала, как Гаша, стоя на коленях, грузная и большая, извергала недовольство, как вулкан средней мощности:
— Я тебя про что просила, а? На фиг мне этот бугайчик… С телки хоть молочко пойдет, а с этого… пацана рогатого… Какой прок в хозяйстве? Только на солонину? Так ведь жалко же… Живое же! Что ж ты так-то? Со мной?
На сей раз первая не выдерживает она.
— Ну, будет в молчанку играть. Чего надумала-то? Неужто это безобразие с Щеколдинихой спустим?
— Спящий в гробе мирно спи… — замечаю я смиренно. — Жизни радуйся живущий…
— Чего?!
— Дай денюжку. Гаш.
— Это еще зачем?
Открывать своих задумок даже Агриппине Ивановне я не собираюсь. Тоже по корпорации «Т» знаю. Чем попусту трепаться, сделай дело. Потом, как говорится, будем посмотреть. Я и говорю этак небрежно:
— Да мотнуться кое-куда придется. На бензин надо.
Гаша заводится:
— Сколько ж это твой автомобиль его жрать может? Продала бы ты его к чертовой матери, Лизка.
— Жалко… Я без него как без ног. Между прочим, я его в Москве на свои покупала. Не на корпоративные.
— А ружье Иннокентия Панкратыча проедать не жалко? Настоящий «зауэр» три кольца. А цену нам дали — смех и слезы. И как нам дальше выкручиваться?
— Выкручусь…
— Ты выкрутишься, как же! Забери с суда свое заявление, что тебе от твоего траченого Туманского ни копья не надо. С него не убудет.
— Гашенька, это мое дело.
— Положено же при разводе делить имущество. Это ж не кастрюли с утюгами! У него же нолей не считано! Мы этого козла драного так тряханем! И будем как сыр в маслице…
— Гаша… Гаша!
— Сто лет Гаша! Сама о себе не думаешь, так мне не мешай. Гордая, да? Ты гордая, а мне каждый день думай, чем вас напихивать. А электричество нынче почем? Ты хоть бы на счетчик смотрела! Щелк — и пенсия! Щелк — и пенсия!
— Хорошо… Больше не буду, — так же смиренно соглашаюсь я. С Гашкой всегда так. Что угодно, только за кошель ее не трогай. Она сопит, раздумывая, вынимает из-под скатерти заначку — мятый стольник.
— Больше не дам!
— И на том спасибо. Гаш, а ты не видела, куда я свои старые визитки засунула? Ну, выпендрежные такие… «Генеральный директор корпорации «Т» Туманская, и все-такое?
— Сама ищи! Генеральная директорша! Без порток!
Гаша ушлепывает.
Визитки я нахожу сама. На дне моей парадной сумки их осталось всего четыре штуки. Я рассматриваю их с грустью. Такую роскошь мне еще долго не видать. Скорее всего — никогда. Даже Элга взбесилась, когда я их заказывала: «Вы имеете непозволительную расточительность, Лиз!» Визитки и впрямь хороши. В прямоугольничке какой-то спецбумаги цвета слоновой кости оттиснуто рельефное изображение Спасской башни, как бы намекающее на мою личную приближенность к Кремлю, логотип корпорации «Т» в уголке сработан в цвете, голограммно и переливается как хвост у павлина, плюс еще на визитке помещен мой миниатюрный портретик, чтобы меня, не дай бог, ни с кем не спутали. Ну и поперек всего державной вязью обозначено «Туманская Елизавета Юрьевна, генеральный директор».
И хотя я давным-давно не корпоративная и послала своего Туманского, подлого и гнусного изменщика, бабника и мерзавца, вместе со всеми его офисами, депозитами и фирмами очень далеко, этот кусочек картона может открыть мне кое-какие недоступные двери, как всегда открывал во времена моего всемогущества…
Все знают — корпорация «Т» веников не вяжет. Она вяжет в основном финансовые интриги. Но пашет не только на себя, но и на благо России — будь здоров. Кирпичные, асфальто-бетонные и прочие заводы работают, металл плавится, элеваторы полнятся зерном, а танкеры отчаливают от наших терминалов и упиливают по всем морям и океанам…