— Орк?
— Оркушка. Оказала сопротивление.
— Я бы взглянула на тело, позволите?
Меня почти тошнило от сладкой вежливости этого разговора, но Крюгеру игра нравилась. Я гадала, какими словами его взгрел комиссар за шесть убийств подряд, если Крюгер так быстро пошел на контакт. У него же территориальные инстинкты — как у крупного хищника. Дай ему волю, съел бы всех конкурентов на своей земле.
— Да, попозже, вон, выделю вам Йена в сопровождающие…
— Я польщена. Целого следователя?
Крюгер натянуто засмеялся.
— Эксперт, так что за метаморфоза с ним произошла?
Крюгер тяжело вздохнул:
— Романтик он. Чертов романтик. Легких путей не ищет, спокойной жизни не хочет. Вот вам и вся метаморфоза. У него диплом следователя. Когда он пришел, я не смог его взять. Ну нет мест. Правда, сказал — давай через год, у нас Куш на пенсию отправится, место будет. А пока — вон, на Эвересте, точно знаю, нужен специалист. Он туда съездил, через две недели опять пришел. Там, говорит, тоска смертная и учиться нечему, я все это еще студентом перепробовал. Хочу непременно у вас работать. Ну понятно: на Эвересте мало народу и дела шаблонные, бытовые. Молодому парню, жадному до интересной работы, там скучно… Ну я и ляпнул — есть место младшего криминалиста. Пойдешь? С твоим-то дипломом? Он сказал — пойду. Заодно специфику освою, в коллектив впишусь, а через год тогда, если сработаемся, вы меня на свободное место следователя переведете. И, Делла, ведь никакого высокомерия, работал как так и надо! А тут с этими убийствами… Короче говоря, Куша мы уговорили уйти досрочно. Он не очень противился, если честно. Это дело ведь он вел, ну и чувствовал, похоже, что не справляется. Йен пришел на его место. И получил, соответственно, в наследство нашу банду.
— Комиссар узнал то, что вы утаивали? Что у вас есть хороший молодой специалист, а вы его не используете?
— Ну да. У Йена первое дело, он волнуется, вы уж…
— Понимаю, — я улыбнулась. — Не буду давить харизмой.
— И не ругайтесь. Он подготовлен хорошо, но практики мало, а вы дама… В общем, по-человечески — да, я его не то что в сопровождающие вам даю…
— Под опеку, — кивнула я. — Не беспокойтесь. Я еще никого не испортила.
Крюгер почему-то побагровел и быстренько сменил тему:
— Делла, а почему вы оставили армию? Там же интереснее. Мы тут заперты в пределах штата, а у военных размах — во всю Галактику.
— Кто вам сказал, что я оставила армию?
Я улыбнулась так ослепительно, как только могла.
Крюгер был убит наповал.
— Но вы совершенно не обязаны мне верить, — добавила я легкомысленно. — Вы же не получали от своего руководства никаких распоряжений на мой счет, и вам даже не намекали. И я вам тоже ничего не говорила. Не те ставки в игре.
Я впервые видела, чтобы Крюгер реально не знал, что сказать.
Когда пришел Йен Йоханссон, ему открылась идиллическая картина: мы с Крюгером, окончательно ошалевшим, в две головы изучали досье жертв.
— Новая форма сотрудничества, — без выражения сообщил Крюгер. — Законом не запрещено. Все, кроме тех документов, видеть которые у госпожи ван ден Берг нет допуска. Но их мы обязаны показать мистеру Маккинби.
На прощание я добила Крюгера. Я развернула пакет и поставила перед ним красочную коробочку с двумя свежеиспеченными ватрушками. Крюгер растерялся так, что попробовал. Ему понравилось.
К машине нам с Йеном пришлось продираться сквозь заметно подросшую толпу репортеров. Двое патрульных расчистили дорогу, и мы выбрались почти что целыми.
— Интересно, что именно через пару минут будет в новостных лентах, — сказал Йен.
— Вряд ли они предполагают, что мы едем в морг. Это ведь так скучно.
— Да уж, — согласился он. — Вы действительно служите в разведке?
Я промолчала.
— Не беспокойтесь, это оперативная машина, она глядит по сторонам, но не внутрь. Здесь нет прослушки в салоне.
Я усмехнулась и выразительно постучала ногтем по своему чипу.
— А-а, — протянул Йен. Отвернулся к окну, с тоской сказал: — Значит, действительно дело худо. Если к расследованию подключились разведслужбы… Или вы только по внешней?.. Как это у вас называется — спецразведка?..
— Я кадровый офицер. А в Военном Университете учат на совесть.
— Понимаю.
Он расстроился, потому что при первой встрече принял меня за копа.
— Но в полиции вы на самом деле служили?
— Йен, — я рассмеялась, — если бы у тебя были знакомые на Большом Йорке, я бы предложила тебе узнать у них. Думаю, тебе о-очень много про меня рассказали бы. Я служила. И более того — не по приказу. Полиция, на мой взгляд, самая человечная из правоохранных структур государства. Ведь мы защищаем всех разумных, граждан и неграждан, людей и инородцев, в их доме. Именно мы, и никто другой, обеспечиваем личное право разумного на спокойную жизнь.