Большего и не требовалось.
Глава 4
Утро встретило туманом, промозглой сыростью и чувством, что впереди неприятности. Какое, однако, стойкое ощущение! Почему на воодушевление не распространяются такие же законы преемственности?
Банк зато порадовал — деньги мне выдали без дополнительных вопросов. Даже мастерская обуви взялась чинить мои ботинки, хотя до того предупреждали, что третий раз не примут. В мясной лавке по дороге домой встретила клиентку, которая расхвалила меня мяснику. Тот внимал и, судя по двум бесплатным колбаскам, предпочел задобрить леди-некроманта. На лестнице под дверью в квартиру меня ждал клиент. Заказ у него был денежный, и цена в десять золотых с возможностью роста не смутила сурового мужчину с сильно выступающими надбровными дугами. Видимо, дело было по-настоящему серьезным, раз такой тип готов был расстаться с кровными.
День определенно следовало считать весьма удачным. Вот только скребущее, противное чувство близкой беды портило настроение.
За полчаса до рассвета меня разбудил Артур. Редко кому будильником служит не церковный колокол, а крик призрака «Ты лучше сегодня к ней сходи! Я, кажется, перестарался!». Но проснулась я мгновенно, это факт.
— Артур, дорогой мой, — рывком сев на кровати, я смотрела на друга и судорожно прикрывалась одеялом, — мы же обсуждали. Откуда я, по-твоему, должна знать об их трудностях?
— А… — он прервался на полуслове. — Точно. Обсуждали. Но ты лучше прогуливайся сегодня поблизости, хорошо?
— Что ты там наворотил, неугомонный дух? — простонала я.
Он потупился, переплел пальцы и, поглядывая на меня искоса, выдал:
— Я немножко вошел в раж, и… к этому чуть-чуть причастна свиная голова.
— Ай-ай, а был такой приличный молодой человек, — я осуждающе вздохнула. — Ладно, не переживай. Уже ведь сделано.
— Прости, — промямлил он.
— Ты, главное, будь поблизости часов в десять. Они наверняка позовут священника первым. Тебе придется подтвердить, что ему не удалось изгнать из дома злую и опасную сущность. И я даже не буду возражать, если доказательством послужит та самая свиная голова.
Артур улыбнулся, призрачные стекла очков радостно блеснули:
— Понял, Кэйтлин!
В следующее мгновение он растворился в воздухе, а я упала на подушку. Лишь бы он никого до сердечного приступа не довел!
В восемь я вышла из дома и направилась в лавку, где покупала воск, мел и прочие расходные материалы. Старушка-владелица, кажется, не понимала, с кем имеет дело, потому что неизменно величала меня деточкой. В глаза я ей старалась не смотреть, чтобы не ломать пожилому человеку картину уютного и относительно спокойного мира.
В половину десятого я вышла из лавки с полной сумкой всяких полезных мелочей, но вместо того, чтобы по кратчайшему пути пойти домой, решила прогуляться по соседним улицам. Совершенно непредосудительное действие даже для некроманта.
Рядом с обувной лавкой стояли семь женщин. Их я не назвала бы дружной стайкой, скорей это был уже сплав, так тесно они прижались друг к другу. Чуть дальше толпилось еще человек двадцать-тридцать. Все лица были обращены к дому, стоящему на другой стороне улочки. Точнее, к окнам на втором этаже. Мне оставалось до женщин шагов десять, как где-то наверху разбилось стекло.
Окровавленная голова свиньи вылетела на улицу. Упала визжащим женщинам под ноги и выронила из пасти явно добытый в пылу сражения золотистый медальон. Такие носили все священники. Следом за головой из разбитого окна выпорхнула книга. Судя по обложке, псалтырь.
Интересно, есть ли успокоительные для призраков? Артур разошелся серьезно. Не верится, что все это творит скромный очкарик.
Кажется, одна из женщин, та, что помоложе, потеряла сознание. Нужно отдать ее подругам должное — они так сцепились, что упасть бедняжка не могла. Не прошло и минуты, как из дома выскочил встрепанный, испачканный свиной кровью седой священник. Сутана на нем была порвана в двух местах, оттого вид он имел шальной и неожиданно бравый. Ринувшись к лежащему в луже псалтырю, святой отец с удивительной для его возраста ловкостью схватил книгу.
Увидев меня, оскалился, вжал голову в плечи, отчего сделался похожим на готового к драке кота.
— Ты! Это все твоих рук дело! — указывая на меня грязным пальцем, прошипел он.
— Что бы там ни произошло, сочувствую вашей неудаче, святой отец, — холодно ответила я. — Но не стоит винить во всем аристократию и людей, наделенных Триединой магическим даром.
— Ах ты ж ведьма! — выкрикнул он, делая шаг ко мне.