Алекс расхохотался, и Гвен ощутила на своем лице его дыхание. Ее вдруг охватило сильное волнение. На губах Алекса заиграла лукавая улыбка, от которой мог не только покачнуться, но и рухнуть ее маленький мир.
— Все подобные заведения на одно лицо, Гвен.
— Ясно. Благодарю вас за то, что согласились сопровождать меня. Я знаю, как вам этого не хотелось… Подобные заведения, должно быть, давно наскучили вам.
— Послушайте моего совета, Гвен. Если вы решили быть дерзкой и неукротимой, то не надо набиваться на комплименты ценой самоуничижения. Напротив, внушите себе мысль, что я желаю только одного: быть подле вас.
— Но я знаю, что это неправда.
— Какая разница, правда это или нет? Вы должны знать себе цену и верить в то, что другие тоже ее знают. Скромность, если разобраться, — это непростительный самообман. Это ложь, которая вредит прежде всего вам.
Гвен рассмеялась:
— Скромность приносит вред человеку? Мне нравится эта мысль. Вы еретик по своей натуре, Алекс. Большинство джентльменов считают скромность достоинством леди.
— Это действительно так, — согласился Алекс и обхватил пальцами цветок тюльпана. — Так считают те, кто уподобляет женщину цветку.
Он потянул цветок из вазы к себе так нежно, словно это было лицо женщины, которую он собирался поцеловать.
У Гвен закружилась голова. Она попыталась отвести взгляд от руки Алекса, но не могла.
— Но есть и другие мужчины, — продолжал Алекс, убирая руку с цветка. — Они не считают, что главное достоинство женщины состоит в том, чтобы украшать комнату.
Гвен взглянула ему в глаза, чувствуя, что у нее пересохло во рту. Перед ней был Алекс, которого она давно знала. Но в эту минуту ей показалось, будто она видит на его одежде пылинки дальних экзотических стран с их древними тайнами. Каждый раз он привозил из своих странствий новые впечатления, и это отражалось на его облике, делая его все более странным и незнакомым.
— Скромность — бесполезное качество, — промолвил он, пожимая плечами. — Я назвал бы его отвратительным. Избавьтесь от него хотя бы на сегодняшний вечер.
Он махнул рукой, как будто демонстрируя, каким образом Гвен следует распрощаться с этой добродетелью, а затем повернулся и стал смотреть на танцующих. За столиком воцарилось молчание.
Алекс сидел так близко, что Гвен могла прислониться к его плечу. Между ними как будто пробегали электрические разряды. В ее воображении вставали картины дальних странствий Алекса, таинственных приключений, исполненных порока ночей. В ней ожили воспоминания о недавнем поцелуе.
Почему бы ему снова не поцеловать ее? Вряд ли Алекса могут остановить соображения морали.
Гвен отпила большой глоток пива, едва не окунув лицо в стакан.
— Давайте двинемся дальше, — промолвил Алекс.
— В каком смысле?
— Практика творит чудеса. Скажите что-нибудь дерзкое.
Гвен с замиранием сердца взглянула ему в глаза:
— Я хочу, чтобы вы прикоснулись ко мне.
Он улыбнулся:
— Отличная мысль. Заодно и пену сотрем, — и он провел рукой по ее щеке.
Гвен была разочарована. Неужели Алекс не понимал, чего именно ей хотелось в этот момент? Она вцепилась в его запястье, улыбка Алекса стала шире.
— У вас пена от пива на щеке, — терпеливо объяснил он. — Я должен был смахнуть ее.
Гвен чувствовала, как бьется его пульс. Она открыла было рот, собираясь что-то сказать, но не смогла произнести ни слова. Запястье Алекса было крепким и горячим. Гвен крепко сжала пальцы.
Алекс переменился в лице. Изменения были едва уловимыми, но отчетливыми: зрачки Алекса слегка расширились, а линия губ стала более мягкой. Шестым чувством — инстинктом хищницы — Гвен поняла, что произошло. «Я тебя поймала!» — мелькнуло у нее в голове.
Алекс вздохнул.
— Пойдемте.
— Нет, — вырвалось у Гвен.
Их взгляды скрестились. Странно, но Гвен не испытывала никакого смущения. Тусклый свет, который распространяли разноцветные лампочки, звучавший в отдалении вальс — все это делало окружающую обстановку нереальной, словно действие происходило во сне, а не наяву.
Гвен думала, что учинит скандал, отпугивая от себя потенциальных ухажеров? Нет, настоящий скандал происходил сейчас. Алекс был ее скандалом.
В глазах Алекса мерцали отсветы от лампы, горевшей за спиной Гвен. Его губы сложились в полуулыбку, правда, какую-то вымученную.
— Ну, хорошо, — промолвил он, — будем считать, что вы овладели искусством дерзких речей. А теперь перейдем к изучению более тонких и сложных предметов.
Значит, Алекс прекрасно понял, чего именно она хотела от него, но сначала не подал виду. Гвен вспыхнула, чувствуя себя польщенной тем, что заставила Алекса притворяться.
— А что, если я попрошу вас поцеловать меня? — прошептала она.
У нее снова пересохло во рту, и она провела кончиком языка по губам. Алекс пристально наблюдал за ней с напряженным выражением лица. Протянув руку, он провел костяшками пальцев по подбородку Гвен.
— Интересное предложение.
Его большой палец коснулся нижней губы Гвен, Алекс легонько надавил на нее, и губы Гвен разомкнулись. Она ощутила солоноватый привкус его кожи, и по ее телу пробежала судорога. Гвен подалась вперед и коснулась кончиком языка пальца Алекса.
У Алекса перехватило дыхание. Отдернув руку, он откинулся на спинку стула.
— Вы довольно рискованно ведете себя, учитывая, что это первый авантюрный вечер в вашей жизни.
— Сегодня я настроена рискнуть.
Алекс сощурил глаза:
— Я советую вам действовать тоньше, не лезть на рожон.
— Я не играю, — сказала Гвен.
Алекс внезапно крепко взял ее за подбородок.
— А нужно играть, — заявил он. — Так лучше для нас обоих.
Гвен не шелохнулась, глядя ему прямо в глаза.
— Почему лучше?
— Вы хотите, чтобы я перечислил все аргументы? Вы сами все хорошо понимаете. Вам же известно, что я не испытываю интереса к юным девушкам?
— Да, я знаю. Но меня уже трудно отнести к их числу.
— Кроме того, надо учесть мои отношения с вашим братом.
— С Ричардом? Он-то здесь при чем?
Алекс в упор посмотрел на нее:
— Давайте говорить без притворства, начистоту. Я во всех подробностях рассказал сестрам о ссоре с Ричардом в ту ночь, когда он погиб. Должно быть, они поведали вам об этом.
— Да. Но, на мой взгляд, Ричард был не прав и…
— О, мы оба об этом знаем. И мы знаем также, чего он желал для вас, своей сестры. И чего не желал.
— Говорите яснее.
— Он не желал для вас такого мужчины, как я. Ричард очень хорошо меня знал. Его тревоги были оправданны, хотя и напрасны.
— То есть вы хотите сказать, что я неуважительно отношусь к памяти брата, когда прошу вас поцеловать меня? — Эта мысль казалась ей чудовищной. — Ричард хотел, чтобы я была счастлива, Алекс. Это было его самое заветное желание. И сейчас я всеми силами стремлюсь стать свободной и счастливой. Если бы для достижения счастья потребовалось учинить скандал, Ричард пошел бы на это ради меня. И он, конечно, предпочел бы, чтобы в этот скандал вместе со мной были замешаны вы, а не посторонний мужчина.
— Понятно. Вы хотите использовать меня как средство для достижения своей цели — окончательной утраты репутации порядочной женщины.
— Вы же сами говорили, что с тремя миллионами фунтов мне это не грозит. — В голосе Гвен звучала горечь. Ей было неприятно уговаривать мужчину пасть жертвой ее очарования. Какой женщине это понравилось бы? Должно быть, Алекс пытался привести ее в замешательство. — Я просто хочу испытать силу своей привлекательности, убедиться в том, что умею обольщать. В данной ситуации мужчина с вашей репутацией подходит мне как никто другой.
Алекс сощурил глаза:
— Как это мило! И какая же часть моей репутации кажется вам особенно пригодной для ваших целей?
— Не забывайте: мы условились говорить начистоту, — напомнила Гвен. — Вы не можете отрицать, что за вами закрепилась слава повесы.
— Ах да, конечно. Это правда, наверное. — Алекс задумчиво вертел в руках стакан с пивом. — Я, разумеется, польщен тем, насколько высоко вы оценили некоторые мои способности, решив воспользоваться одним из моих качеств. Но если вам нужен секс, то в Лондоне вы могли бы найти множество мужчин, готовых по первому зову мгновенно снять штаны. Не понимаю, зачем вам вздумалось поехать за мной в Париж.