Так что, назначая Галма в отряд по поимке Хруодланда, Эльдакир не учёл фактора расовой ненависти (хотя истерлинги и даже орки не всегда так уж сильно отличаются от людей Запада, и Гилни была ярким тому примером: темноволосой девушкой с правильными чертами лица). Но комендант всецело полагался на деловые качества Галма. Тот действительно, без труда прошёл всю Великую степь — ибо отрядом командовал фактически он, а не молодой ярлодолец Ромендил. Этот юноша, окончив элитную военную школу у себя на Севере в Досеврене, продолжил образование на юге Королевства, в военной академии Мунгарда — города славных боевых традиций древнего Горнодола. Но юноша знал о войне и походах ровно то, что написано в книгах, пусть это и были учебники по военному искусству…
— Комендант Эльдакир! Я приволоку этого выскочку лже-дунадана пред твои ясные очи, — вскричал тогда Галм, сразу обнаруживший свою плебейскую суть. Когда таким выходцам из низов представляется возможность, они рады поглумиться над людьми, хотя ранее перед ними могли даже заискивать. Так и было во время планировочных работ, когда Галм изображал из себя доброго участливого товарища, знатока местных обычаев истерлингов, готового в случае чего защитить «мастера инспектора Хруодланда» от выходок излишне ретивых рабочих или непослушных интендантов.
В пути на восток трое всадников редко переплывали реки на конях — всё больше искали брод по старым путям кочевых племен. Помощь Галма и в самом деле оказалась неоценимой. Хотя и старый Ирга проявил себя.
Дойдя до гор Котловины, всадники обогнули их с севера. И пройдя в проход между оконечностью хребта и течением какой-то великой реки, бурно несущей воды на север, посланцы Запада вошли в заповедный край саков.
А как же лазутчики саков? Ирга, взятый в отряд как «чистокровный истерлинг», оказался не таким уж и чистокровным. Но не дунаданская и не эорлингская, конечно, кровь была в нём, ибо только из-за внешности высокомерные дунаданы и считали Иргу одним из истерлингов, не силясь различить людей с одинаковой для них полуоркской наружностью. Скорее, Ирга был из каких-то тоже восточных, но иных, чем кочевые истерлинги, племён. Эти его сородичи жили охотой в густых лесах. Оттого и знали, как пройти незамеченными даже под носом у остроглазых сакских разведчиков и сторожевых. Итак, видно, что Эльдакир, идеально подобрал состав для этой маленькой экспедиции. Не учёл лишь, что без любимой орки Хруодланда никакая сила не заставит подчиниться… И пришлось им везти на запад и второго пленника — вернее, пленницу… А это сильно замедлило путь. При переправе через одну великих рек, в резко наступивших холодах (вернее, морозах) ноября, она сильно занедужила, промочив ноги в ледяной воде. Ромендил остался верен себе до конца, ибо благородство духа если оно есть, проявляет себя уже с юности (не угасая с возрастом, порой разгораясь пуще прежнего в испытаниях).
Не решившись бросить больную девушку-орчанку, четверо людей остались зимовать в одиноком охотничьем домике (найденном Иргой), так как всё замело снегом, и дороги в степи стали неразличимы — легко можно было заплутать там, среди однообразных белых просторов… Великая Cтепь месяца на четыре превратилась в бескрайнюю снежную пустыню…
Охотничий домик оказался совсем мал, так что пять… человек еле в нём разместилось. Ирга оказался знатоком целебных трав. Оказывается, этот прожжённый жизнью «восточник» (как еще презрительно называли истерлингов), если того требовала ситуация, прилежно исполнял свой долг. Специально ради Гилни он уходил к рощицам деревьев, выкапывая там из-под снега целебные коренья лесных трав… Зимнюю одежду из шкур лесных животных сшил он же, как принято у его народа. Галм оказался оторван от своих корней (действительно, он торговец с детства) — и лишь с трудом помогал ему разделывать шкуры. Сшив всем тёплые зимние парки, меховые кухлянки на голову и по паре ичиг на ноги, Ирги стал рассказывать о себе. Его слушала и поправляющаяся девушка. По возрасту старый охотник оказался лет всего на пятнадцать старше Тереншильда, — но выглядел гораздо старше. И только прямые жёсткие волосы оставались чёрными как смоль как в далёкой молодости:
— Родом я почти отсюда — а кочевали мы даже восточнее Котловины… В лесах, в горах — в общем, дичью промышлял я с малолетства… И кабана бил, и в одиночку на медведя ходил… В ранней юности подался еще дальше на восток, увязавшись за караваном тамошних купцов… В стойбище своём стал сиротой: мор был у нас — потому так мало нас, да еще зимы суровые… Меня чужие люди сызмальства воспитали — не любил я их, хоть и научили всему хозяйству, — так что дома ничто не держало. Но это будет вам не так интересно, господа-дунаданы…