Но он не хотел его убивать. Он хотел убить меня, чтобы я не помешала ему совершить ритуал над Дэвидом. Ритуал, который сделал бы его более могущественным и, как он надеялся, более устойчивым. В одном отношении это получилось, а в другом – стало жутким провалом. Дэвид сделался невероятно могущественным, но видения продолжали сильно изводить его.
Когда он сбежал из города, его силы прорвались сквозь все обереги, поставленные Александром.
Обереги, которые, теперь я это знала, не обязательно должны были удержать Дэвида в Пайн-Гроуве, но защитить его.
Я перебрала в памяти все свои встречи с Александром, пытаясь найти хотя бы один момент, когда прозвучал хоть малейший намек на то, что Дэвид ему небезразличен. Я вспомнила, как он говорил мне, что личная привязанность к оракулу только повредит мне, но, может, на самом деле он говорил о себе?
– Ты об этом знала? – спросила я Блайз. – Или хотя бы подозревала?
Ее лицо было бледным в тусклом свете.
– Да, подозревала. Ну, не именно это, а то, что Дэвид значил для него больше, чем просто его оракул. Существовало только два человека в мире, которые были законно заинтересованы в Дэвиде – кроме тебя, Харпер. А именно – Сэйлор и Александр.
Она оперлась руками на стол, не сводя взгляда с книги.
– Если кто и пытался найти способ вернуть его в прежнее состояние – или помешать свихнуться, – это был один из них.
– Значит, вот что это было за заклинание. И почему Александр хотел его получить.
Она кивнула и продолжила с хмурым видом листать страницы.
– Александр много лет изучал то, что случилось с Алариком. Эфоры пытались остановить Аларика, искали пути его нейтрализации, полагаю. Выведения его из безумия.
– А зачем было прилагать такие усилия? – спросила Би.
Она отступила на шаг, и я услышала очередной хруст, когда она тоже наступила то ли на стекло, то ли на что-то непотребное. Честно, чем скорее мы отсюда свалим, тем лучше.
– Почему просто не убить его?
На секунду я подумала, что Би говорит о Дэвиде, и я вскинула голову.
– Аларика, – прояснила Би. – Если у него были видения, он создавал паладинов и насылал их на эфоров, почему они пытались спасти его?
– Потому что они не были чудовищами, – ответила Блайз, не отрываясь от книги. – Может, они хотели найти способ помочь ему, вместо того чтобы пристрелить как собаку.
– Однако ничего не вышло, – напомнила ей я, по-прежнему спинным мозгом ощущая то чувство холода. – В итоге они его убили.
Теперь Блайз голову подняла, встретилась со мной взглядом.
– Потому что это было последним средством, – сказала она. – Так бывает. Как только он попал в ту пещеру и начал набирать силу, им ничего не оставалось, кроме как убить его.
Мне не понравилось то, как она это сказала, но я не знала, что на это ответить.
А потом Блайз посмотрела на книгу и резко, сквозь зубы, втянула воздух.
Там, в конце этой книги, к задней странице обложки, был прикреплен маленький бумажный карман. Может, виной тому был просто слегка дрожащий луч фонарика, в свете которого показалось, что пальцы Блайз тряслись, когда она вытаскивала два потертых, сложенных листка бумаги.
Когда она их развернула, аккуратно разгладила руками, я посмотрела, надеясь, что смогу понять написанное.
Это был один из странных шифров Сэйлор, частью на греческом, частью на английском, частью символами, и все это поплыло у меня перед глазами.
Однако что бы ни было на этих страницах, Блайз это поняла. Я наблюдала, как она в буквальном смысле побледнела, увидела, как расширялись по мере чтения ее глаза.
– Ну? – спросила я, громче, чем нужно, но от напряжения мне казалось, будто по коже у меня что-то ползает.
– Это определенно заклинание, – проговорила Блайз, бумага зашуршала, когда она перевернула листки посмотреть, что там на обороте. На сей раз сомнений не было – руки у нее дрожали.
– И что, – спросила я, закатывая глаза. – Поможет оно? Ты можешь его наложить?
К моему удивлению, Блайз не выказывала особого энтузиазма. Это было то, что она искала – то, ради чего мы взяли ее с собой, в конце-то концов, – и вместо того, чтобы выглядеть приободрившейся, она казалась немного… удрученной, если честно.
Снова нахмурившись, она вторично принялась рассматривать страницы.
– Это труднее, чем я предполагала, – сказала она, и меня опять замутило.
– Но ты же можешь это сделать, – не отставала я, и она вскинула голову, ее темные глаза встретились с моими.
– Ты видела, как получилось с Данте. Этот род магии, он… он по-настоящему сложный, Харпер. Тяжеловесный. Это, – она потрясла передо мной листками, – не только отнимет у Дэвида силу, оно и память его сотрет.