Рид взглянул на испанца, уныло сидевшего за столом, на котором стояли объедки, каких лично он даже собаке не бросил бы, затем подтянул к соседнему столу расшатанный стул и уселся лицом к клиенту. Тот поднял голову, порылся в памяти, прищурив красные от пьянства и дыма глаза, и наконец неуверенно ткнул пальцем в незваного соседа. Испанец был сильно под хмельком.
— А я вас узнал, — заявил он на родном языке.
Он говорил слишком громко, и Тобиас сразу же понял, что добиваться от него сейчас признаний бессмысленно, да и опасно, ведь здесь, в заполненном людьми зальчике, только глухой этих признаний не услышит. Мистер Рид встал и сказал дружелюбно:
— Вот и хорошо. Но не станем тут задерживаться, дружище. Место все-таки такое, скажем, небезопасное… Пойдемте на улицу: у меня при себе сумма, которой хватит на оплату ваших ящиков.
Испанец наморщил лоб, потом в знак согласия кивнул, и Человек в Черном обхватил его за плечи, помогая встать.
Дальше Человек в Черном почти вынес его на улицу, а он всю дорогу глупо хихикал. Рид заметил слева от харчевни тупичок, который служил ее посетителям общественной уборной, и сделал наемнику знак доставить туда пьяного вдребезги клиента, приказав сообщникам постоять на стреме с обеих сторон выхода из тупичка, чтобы никто его не потревожил во время задушевной беседы.
Человек в Черном бережно уложил на землю испанца, продолжавшего хихикать, теперь уже, очевидно, от осознания того, какую непоправимую совершил ошибку и как злостно преследует его рок, после чего отступил на пару шагов, а Тобиас подошел поближе.
— Ты же знаешь, чего я хочу? — холодно произнес он. — Говори, и я сохраню тебе жизнь.
Испанец не переставал хихикать. Тобиас потряс его за плечи, затем влепил увесистую оплеуху.
— Лучше убей меня! — внезапно взвизгнул испанец. — Но все равно ты ничего не сможешь изменить. Без других ключей клад, спрятанный моим предком, недоступен. Не-до-сту-пен, слышишь? — повторил он, четко выговаривая каждый слог, и изо рта у него при этом несло таким ужасным перегаром, что Тобиас Рид отвернулся и зажал себе нос.
Сидя на корточках рядом со своей убогой жертвой, Тобиас ждал продолжения, рассудив, что уже слишком много сказано, чтобы на этом поставить точку.
И испанец продолжил:
— Как до меня мой отец, я всю жизнь потратил на поиски этого клада. Но сокровища бесследно исчезли! Ис-чез-ли, понял? — так же отчетливо выговорил он и вдруг попытался встать.
Человек в Черном мгновенно ударом кулака вернул его в прежнее положение. Лежа на земле, испанец в заключение объявил:
— А это бога-а-атый клад, и только я один, один на всем белом свете, знаю, где он спрятан. Уловил, англичанин? Только я один!
— И твои приятели? — ехидно спросил Тобиас. — Те, что были с тобой?
— А-а-а… эти? Они все умерли… — ответил испанец. — Отравлены. Там, в кабаке, где я оставил их, все, наверное, думают, что бедолаги уснули… носом в стакан! — Он снова хихикнул.
— Ну-ка давай рассказывай, чучело! Расскажешь все — помогу тебе найти ключи, о которых ты говорил. Для могущественных людей нет ничего невозможного, а ты даже представить себе не можешь, насколько я могуществен.
— Если так, — стал серьезным испанец, — значит, ты мне послан Небом.
— Да-да, можешь мне довериться.
Испанец приподнялся и сдвинул брови:
— Я пьян, англичанин, но я не дурак. Не такой дурак, как ты полагаешь. И без меня и моей карты тебе ничего не перепадет.
— Вот и отлично. Даю тебе слово: с этой минуты мы компаньоны.
Пьяница еще малость покочевряжился, затем наконец освободил свою совесть от лежавшего на ней груза.
Когда исповедь была окончена, Тобиас Рид снова сделал знак Человеку в Черном. Тот вытащил кинжал из-за пояса. Испанец застонал:
— Эй, англичанин, что ты делаешь? Ты же дал слово!
— Как дал, так и взял. Обещания хороши только для тех, кто в них верит, — ответил Тобиас, но услышать эти циничные слова было уже некому: в это самое время Человек в Черном нанес его клиенту смертельный удар в сердце.
Затем он снял с шеи умирающего цепочку, на которой покачивалась какая-то странного вида нефритовая подвеска, и протянул ее хозяину. Тот сунул кулон в карман плаща-накидки, где уже покоилась сложенная вчетверо карта полуострова с отмеченным на ней маршрутом, по которому следовало идти к сокровищам. Карту испанец отдал ему сам.
Бросив свою жертву на земле и не испытывая при этом никаких угрызений совести, Тобиас Рид вышел из тупичка, предельно возбужденный тем, что ему довелось узнать. Человек в Черном шел за ним по пятам, тоже сильно взволнованный. Как только хозяин сел в карету, нанятые им головорезы растворились в неосвещенных улицах зловещего квартала.