Она могла бы сказать то же самое, если бы месяцем раньше не встретилась взглядом с тем пиратом. Несколько секунд — и этот взгляд пронзил ее насквозь. Пират снова ушел в море, а она с тех пор не переставала ждать его возвращения.
Между тем Джеймс Бонни оказался хорошим мужем. Он научил ее всему, в том числе и как примириться с этим истерзанным абортом телом. Он сделал ее настоящей женщиной, дал имя. Он надеялся, что у них будет семья: домашний очаг, а не море. Он покинул море, чтобы быть рядом с ней. Энн должна была бы чувствовать себя польщенной. Но не чувствовала.
Джеймс Бонни сделался осведомителем на службе у губернатора Вудса Роджерса. Он получал неплохое жалованье за то, что выдавал пиратов, которые заходили на стоянку в порт Нью-Провиденс. На острове их было немало — почти две тысячи, они образовали клан. Большинство из них в прошлом были корсарами, переменившими род занятий ради того, чтобы прокормиться. Продовольствие из Англии, единственное, какое было дозволено поставлять на берега Вест-Индии, приносило немалый доход контрабандистам. Пираты перепродавали товар плантаторам с Род-Айленда, из Бостона и даже из Нью-Йорка. Никогда еще пиратский промысел не был таким процветающим, и английского короля Георга это приводило в отчаяние.
Бонни проводил время в тавернах, среди пиратов, уговаривая их вернуться к честной жизни и попросить прощения у короля. Если они отказывались, выдавал их Вудсу Роджерсу, который принимался их преследовать.
Энн упрекала в этом мужа. Ей не по душе были доносы. В конце концов они поссорились. А когда помирились, Энн сдалась лишь внешне, но не поступилась совестью: с этого времени Джеймс Бонни, пожертвовавший честью, утратил привлекательность в глазах молодой женщины. Она предпочитала пиратскую честь.
Энн напросилась ходить вместе с мужем по тавернам — под предлогом, что это привлечет к нему людей, но на деле ради того, чтобы выбраться из дома, в котором чувствовала себя принужденной играть скучную роль законной супруги. Поначалу, ослепленный собственной значительностью, Джеймс Бонни ничего не заподозрил, и так было, пока он не обнаружил, что она проводит в тавернах куда больше времени, чем стоило бы, и вовсю хохочет с матросами, а потом вздыхает в его объятиях.
Как-то днем, после того как незнакомый матрос подмигнул Энн на пирсе, Джеймс устроил сцену ревности.
— Я не позволю своей жене вести себя, как шлюха! — вопил он.
— Я имею право делать все, что мне нравится, — возразила она.
— Вот уж нет, Энн, не имеешь — с тех пор, как стала моей женой.
— Ты прекрасно знаешь, почему я это сделала. Тебе не на что жаловаться. И радуйся тому, что я все еще с тобой.
— Радоваться? Когда ты выставляешь меня на посмешище? Не вздумай мне изменить, — пригрозил он, — не то я сделаю так, чтобы твой любовник болтался на виселице.
— У меня нет любовника, Джеймс Бонни, но если ты и дальше станешь меня преследовать своими обвинениями — заведу, можешь не сомневаться!
Она выбежала, хлопнув дверью. Весь день бродила по городу, по улицам с деревянными домами, сплошь увитыми зеленью и пестрыми цветами, наугад сворачивала в переулки и наконец укрыла свою обиду в тени скал на песчаном берегу, у края пирса. Энн часто приходила сюда, чтобы вдоволь наглядеться на корабли. Ей хотелось только одного — попасть на борт и наняться в матросы, она проклинала глупые предрассудки, запрещавшие женщинам выходить в море. Она, конечно, могла бы переодеться в мужское платье и обмануть чью угодно бдительность, и она сделала бы это, если б ее так хорошо здесь не знали, и еще — если б Джеймс Бонни в свое время был моряком по призванию, а не по необходимости. Она сделала бы это, если б не вышла за него замуж. Снова тяжко вздохнув, мечтательница принялась пускать камешки, и камешки подпрыгивали на волнах, тихо угасавших у ее ног…
Получается, Энн выбралась из одной тюрьмы только для того, чтобы угодить в другую? Конечно, эта новая тюрьма приятнее, но жизнь в ней далеко не так увлекательна, как ей представлялось. Джеймс Бонни не смеет препятствовать ей встречаться с пиратами, пусть он не врет: она имеет право. Она хочет и будет упиваться сомнительной атмосферой таверн, вдыхать смесь запахов табака, вина и морской соли, смотреть, как мозолистые руки лезут под юбки девкам!