Мери приблизилась к постели. Служанка дрожала всем телом под своей ночной сорочкой.
— Где скрывается твоя хозяйка?
У бедняжки так стучали зубы, что она только всхлипывала, но не могла выговорить ни слова. Джеймс убрал пистолет, засунул его за пояс и присел в изголовье постели.
— Успокойся, — мягко попросил он. — Тебе ничто не угрожает, даю слово.
Внешность широкоплечего исполина была не создана для того, чтобы успокаивать, и все же, видя, что он на нее не нападает, девушка сумела произнести:
— На Кубе. Хозяйка отправилась с инспекцией на свою гаванскую плантацию. Уже несколько месяцев как уехала.
— И когда же она вернется? — спросил Балетти, державшийся на расстоянии, чтобы своим чудовищным обликом не испугать служанку еще больше.
— Не знаю. Хозяйка точно не сказала.
— Где она хранит ценные вещи? — продолжал расспрашивать Балетти.
— В тайнике у себя в кабинете. Ключа у меня нет, она держит его при себе.
— Ничего, справимся, — заверил Балетти. — Джеймс, присматривай за ней.
Не успел тот кивнуть, как маркиз развернулся и вышел из комнаты. Настала очередь Мери задавать вопросы служанке. Ей надо было побольше узнать о привычках Эммы, чтобы вернее ее изловить. Девушка не заставила себя уговаривать и быстро разоткровенничалась.
Мери спустилась вниз с разгромленного второго этажа. Балетти к этому времени отыскал тайник и теперь набивал порохом замочную скважину в прикрывавшей его дверце. Потом приладил короткий фитиль и поджег его. Раздался негромкий хлопок. Маркиз нажал на ручку и без труда открыл дверцу. Просторный сейф оказался набит документами, всевозможными драгоценностями и золотом, целой грудой монет и слитками.
— Берите все, — распорядился он, расстроенный, что не нашел того, за чем явился. Обернувшись, увидел перед собой бледную и озабоченную Мери.
— Мы отправимся следом за ней на Кубу, — пообещал Балетти, стараясь смягчить постигшее обоих разочарование.
Но Мери только и сказала в ответ:
— Энн жива.
— Ты уверена? — принялся расспрашивать Балетти, пока трое мужчин запирали слуг в погребе.
Тем временем Вандерлук вместе с двумя другими запихивал в мешок все ценные вещи, которые без труда можно было бы продать.
— Не то чтобы вполне уверена, но, по словам горничной, Эмма в последние несколько месяцев была крайне взволнована исчезновением своей похищенной из монастыря крестницы. Похоже, она очень старалась отыскать девушку, пустила в ход все средства. Я ведь тоже не все тебе рассказала, маркиз, — вздохнула Мери, подойдя к окну.
За окном было тихо. Луну затянуло тучами, темнота прикроет их уход.
— Эмма долго истязала меня в тюрьме. Она хотела, чтобы я умоляла ее вернуть мне Энн, клялась, что отдала ее на воспитание некой супружеской чете здесь, в Южной Каролине. Первым моим побуждением было проверить, так ли это на самом деле, но я не нашла в себе мужества. И ничего не сказала Никлаусу-младшему. Не хотела снова причинять ему страдания. Сомнения коварны, маркиз. Я не уступила Эмме, я отказалась ей верить и предпочла стать пираткой, чтобы мне не пришлось снова пережить боль утраты.
— Понимаю.
— Приемного отца Энн зовут Уильям Кормак. Он живет по соседству, совсем рядом. Один — его жена умерла. Я не уеду, пока не поговорю с ним, — монотонно проговорила она.
— Я пойду с тобой.
— На этот раз — нет, маркиз. Я хочу выслушать правду одна.
Маркиз опустил глаза, задетый тем, что Мери его оттолкнула. Но не настаивал.
Они расстались у ворот поместья, и Мери, вскочив на коня, помчалась к городу.
Балетти и Ганс через несколько шагов одинаковым движением натянули поводья.
— Это и моя война, — заявил Ганс. — Никлаус был моим другом.
Балетти кивнул и, покинув остальных, они с Вандерлуком повернули коней, последовав на некотором расстоянии за Мери. Если потребуется, она сможет рассчитывать на их поддержку.
До рассвета оставалось три часа — вполне достаточно для Мери. Она не хотела причинять никакого зла этому Уильяму Кормаку, ей надо было лишь получить ответы на свои вопросы. В его доме царила такая же тишина, как и в особняке Эммы. Самые богатые люди Чарльстона явно не опасались разбойников. Заметив на втором этаже открытое окно и разглядев на фасаде увитую жимолостью решетку, с которой легко было попасть на балкон, Мери решила не взламывать дверь, привязала коня и проворно взобралась наверх.
Толкнув створки окна, она влезла в темный кабинет и, стараясь ничего не опрокинуть, ощупью направилась вперед. Ее пальцы наткнулись на подсвечник, Мери достала огниво, высекла огонь и зажгла свечу.