— Не смей больше приближаться к моей жене, — проворчал Рекхем, окончательно выбившись из сил, — не то в следующий раз отдам тебя на растерзание матросам, все до одного побалуются.
— Боишься ее потерять? — усмехнулась Мери.
— Если я ее не получу, так никто не получит. Никто, и уж точно не ты, с твоим невинным видом.
Мери натянула и застегнула штаны, после чего спустилась по трапу. Дверь каюты Энн сторожил Браун.
Назавтра, когда она вышла на палубу, чтобы заступить на вахту, и собралась лезть на мачту, ей в глаза бросился баркас, пристроившийся с правого борта.
— Это еще что такое? — спросила она у Эрла, который был занят тем, что при помощи топенантов поворачивал реи.
— Рыбаки. Их снесло течением, просят, чтобы их взяли на борт и доставили в бухту Драй-Харбор. В обмен на эту услугу предлагают черепах, которых успели наловить.
— Рыбаков снесло течением? — недоверчиво переспросила Мери. — Странно как-то, тебе не кажется?
Эрл пожал плечами и присел на марсе рядом с ней. Паруса как раз в эту минуту надулись, поймав ветер с траверза, и шлюп тотчас заскользил по морю, покрытому легкими барашками.
— Такое иногда случается.
— Сколько их?
— Шестеро. Они спустились в трюм, там несколько наших никак не протрезвеют.
— А Рекхем что говорит?
— Храпит как свинья в объятиях своей красавицы. Рыбаков Корнер подобрал.
Мери покачала головой. Она не могла бы объяснить, почему, но на нее нахлынуло неприятное ощущение опасности, и ей это совсем не нравилось. Она достояла свою вахту, не переставая быть настороже. К тому времени как она спустилась, Рекхем снова оказался у руля, и вид у него был до того высокомерный, что ей захотелось его убить.
Она встала перед ним.
— Что, уже соскучилась, Рид?
— Меня такой малостью не возбудишь, Рекхем, — презрительно отозвалась Мери.
— Не беспокойся, я тебе это припомню.
— Где Энн?
— Отдыхает в каюте. Мы помирились, если тебе понятно, что я имею в виду, — насмешливо ответил он.
Мери не стала продолжать эту тему, совершенно уверенная в том, что капитан девочку запер.
— Я пришла посоветовать тебе остерегаться этих рыбаков.
— Почему? — удивился Рекхем. — Ты что, их знаешь?
— Просто интуиция подсказывает, а она редко меня подводит.
— А моя интуиция мне ничего такого не говорит, — приосанился Рекхем. — Стареешь, Рид! Если хочешь в этом убедиться, пойди загляни в трюм. Сомневаюсь, чтобы они могли сильно повредить нам после всего того, что в себя влили. Будь я на твоем месте, сделал бы то же самое, помогло бы расслабиться…
Мери развернулась и ушла, поняв, что все равно ничего от него не добьется.
Одного взгляда через люк в трюм было достаточно для того, чтобы убедиться в правоте Рекхема. Рыбаки играют в карты рядом с открытыми бочонками рома. На горизонте не видно ни одного паруса, небо чистое. К вечеру они доберутся до бухты. Рекхем, должно быть, прав: она вообразила невесть что.
Мери взяла свою порцию рома и выпила ее, не сводя глаз с двери каюты в надежде, что оттуда выйдет Энн.
Стемнело, наступила ночь, Энн так и не появилась, и Мери отчаянно искала возможность приблизиться к ней и утешить. Они стояли на якоре в маленькой бухточке. Увидев, что Рекхем спустился в трюм к рыбакам, которые за весь день так и не выбрались наружу, упившись до беспамятства, как и большинство матросов, она тихонько подкралась к двери каюты. Теперь ее дочь караулил Харвуд. Мери знала, что тот влюблен в Энн и всегда хотел молодой женщине понравиться.
— Пропусти меня.
Матрос украдкой глянул в сторону палубы и посторонился:
— Не торопись, я постерегу.
Мери улыбкой поблагодарила его и проскользнула внутрь. Энн была настолько поглощена своим занятием — она полировала саблю, — что даже головы не подняла.
— Добрый вечер, — только и сказала Мери, видя, что дочь упрямо смотрит на блестящее лезвие.
Узнав ее голос, Энн бросилась в распахнутые ей навстречу объятия.
— Я так боялась! Так боялась, что они тебя побьют. Рекхем ничего не захотел мне рассказать.
— Все хорошо, Энн. Он хочет всего лишь убрать меня от тебя подальше. Слишком боится тебя потерять.
Энн усмехнулась:
— Дело сделано, это уже случилось.
— Он взял тебя силой? — спросила Мери, приподняв ее подбородок.
— Нет, не осмелился. Он боится тебя куда больше, чем согласен показать. Но существует еще и другая причина. Я беременна. Просто сказала ему об этом, он и утихомирился.