Муки любопытства с каждым мгновением становились все сильней, все мучительней. Поэтому, когда после прощания с ее величеством мы отбыли в дом лорда Дарроу, я почувствовала подлинное облегчение.
Записка манила неразгаданной тайной, о которой пока не знает даже его милость.
Пока.
Всю обратную дорогу лорд Дарроу смотрел на меня с подозрением, но молчал и не задавал лишних вопросов, явно дожидаясь момента, когда я сама начину откровенничать. Однако у меня не было ни малейшего желания что-либо рассказывать ему. Ну… По крайней мере, не сразу — это точно.
Уже оставшись в своей комнате, я первым делом выставила прочь Шарлотту и достала записку. Разумеется, она ужасно помялась, но прочитать содержание все же было можно. Почерк был четким и чуть резким, совершенно точно мужским. Мой дорогой Эдвард писал очень похоже.
Но какой же мужчина мог позволить себя использовать личных слуг королевы в качестве связных? Слишком уж это… Я даже слов подходящих подобрать не могла для описания подобной ситуации. Да и почему вдруг кто-то взялся писать мне? Можно было бы понять интерес к мисс Оуэн, но причем тут скромная Кэтрин Уоррингтон?
Или это просто ошибка?
Однако первая же строка уверила меня, что с адресатом не ошиблись.
«Дражайшая мисс Уоррингтон, — обращался ко мне автор записки, — я искренне надеюсь, что мое послание попало в ваши руки. Прошу дочитать его до конца. Я прошу вас о помощи. Только вы в состоянии оказать мне ее. Если же вы сомневаетесь в чистоте моих намерений, то поговорите с высокопоставленной особой, которая принимала вас сегодня».
Здравый смысл требовал немедленно сжечь записку и забыть о ней. А еще лучше — немедленно передать все его милости и таким образом снять с себя груз вины. Очевидно, что не просто так мне подбросили подозрительное послание без ведома лорда Дарроу. Он наверняка бы не одобрил всего этого…
Но проклятое любопытство… Да и не могло же быть так, чтобы ее величество — а «высокопоставленная особа, которая принимала меня сегодня» не могла быть никем иным, кроме королевы — сделала бы что-то дурное для своих родственников.
«Я горячо и искренне люблю вашу подругу мисс Эбигэйл Оуэн».
Только не это… Ее величество так страстно заступалась сегодня за семейство Греев… Неужели же ее величество Вирджиния — и вдруг занялась сводничеством? Невозможно. Совершенно невозможно!
Но записка…
«И, смею надеяться, чувство мое взаимно. Однако суровый опекун мисс Оуэн не позволяет нам заключить союз, который принес бы пользу не только мисс Оуэн и мне, но и нашим семьям. Я прошу вас, прошу стать голубем нашей почты и голубем мира.
Если ваше сердце дрогнуло от жалости к двум несчастным влюбленным, прошу вас сообщить это известной вам высокопоставленной особе.
К концу прочтения у меня дрожали руки…
Вот она, погибель моя. Клочок бумаги, исписанный рукою Рэймонда Грея. Для лорда Дарроу не потребуется иных доказательств, чтобы навсегда лишить меня своей милости… Он и так прощал мне слишком многое, но вряд ли он проявит такое же великодушие, если дело коснется дочери горячо обожаемой сестры…
Первым делом я отправила записку в камин, чтобы избавиться от опасной улики. И только после того, как послание от Грея обратилось в пепел, я смогла, наконец, спокойно размышлять и не трястись от каждого громкого звука. Вот только слова будто выжгли в моем мозгу…
А что, если?.. Что, если чувства Эбигэйл и мистер Грея истинны? Что, если права ее величество, утверждая, что вина семейства Греев недоказана? Тогда ведь…
Какой же кошмар…
Неужели я так же романтична и глупа, как и большинство леди моего возраста?..
И что же теперь делать?..
Уж точно не идти к его милости… С этим можно обождать немного. Или вообще не рассказывать лорду такую, несомненно шокирующую, новость? Зачем же расстраивать его? Совершенно незачем.
Решив все подобным образом, я набралась решимости и пошла к Эбигэйл, готовясь к очередной битве. Слишком уж часто в последнее время именно ими заканчивались все наши разговоры. Я вошла после стука, не дожидаясь ответа.
Мисс Оуэн сидела у зеркала в ночной сорочке, и горничная расчесывала ее золотые волосы, которые сияли как лучи солнца.
Редкостная красавица… Пожалуй… Пожалуй, она способна толкнуть мужчин на глупости… На большие глупости. Причем, даже будь Эбигэйл нищей бесприданницей — это бы нисколько не смогло отпугнуть возможных женихов.