— Мне и наплевать, — сказала она. — У меня денег куры не клюют, и нет никакой репутации, о которой стоит беспокоиться. В ту ночь, когда это случилось, я была пьяна в стельку.
— А как насчет Элисон?
— Она накурилась наркотиков. Была, как бревно. Я думаю, она вообще ничего не соображала кроме того, что мы занимались любовью, конечно.
— А после? Как Эдди использовал эту пленку, чтобы шантажировать ее?
— Я не знаю. — Она отвела глаза в сторону. — Когда они показали Дуэйну фильм, для него все было кончено. Он захотел развода, и, я думаю, он заплатил Элисон для уверенности, что она не разболтает об этом.
— А Чарли Стрэттон поддержал фирму Эдди «Мидиа-Он», а потом его партнер утонул в собственном бассейне, — сказал я. — После большой вечеринки, где присутствовала Глория Ла-Верн. Не могу удержаться от вопроса: а не присутствовала ли она там, когда он тонул.
— Чарли с Эдди снимали кино вместе, — сказала она. — И не понятно, как Эдди может воспользоваться этой пленкой, чтобы шантажировать Чарли.
— Я и не думал, что Эдди когда-нибудь шантажировал Чарли, — сказал я. — Я как раз думаю, что они были партнерами, и, возможно, являются таковыми поныне.
Она встала из-за стола, и я последовал за ней в гостиную, где она подошла к окнам и остановилась там спиной ко мне.
— Быть бисексуалкой — значит то, — сказала она скромно, — что мне нравится заниматься сексом как с мужчинами, так и с женщинами. Я не лесбиянка, Рик.
— Ясное дело, — сказал я. — Читал разъяснения экспертов.
— Я хочу тебя.
Начался повтор предыдущей ночи. Одной рукой она потянулась себе за спину и расстегнула молнию на длинном платье. Оно упало ей под ноги, мягкой охапкой обвив ее лодыжки. Под платьем у нее были бледно-голубенькие шелковые трусики, которые плотно сидели на ее бедрах. Легкий золотистый загар все еще покрывал остальную часть ее тела. Она перешагнула через платье и повернулась лицом ко мне. Ее полные груди подрагивали с каждым ее движением, а огромные сливовые соски начали твердеть под влиянием прохладного воздуха из кондиционера. Звонка в дверь не последовало. И на том «спасибо». Пальцы Сильвии проскользнули под пояс трусиков, и она с воровским проворством вмиг освободила от них свое тело. Когда она снова выпрямилась, чуть ниже ее гладкого животика моему взору открылся У-образный клочок лобковых волос светло-клубничного цвета.
— Я не хочу больше разговаривать, — сказала она решительно. — Я хочу заняться любовью. Если ты хочешь услышать из моих уст эту смешную фразу, — пожалуйста: Я хочу трахаться.
Она подошла ко мне и не останавливаясь плотно прижалась всем телом ко мне. Я почувствовал неотвратимый импульс — и мой член окреп. Сильвия тоже почувствовала это и улыбнулась. Ее пальцы протиснулись между нами и расстегнули ширинку. Через секунду она уже держала мой член обеими руками и нежно сжимала его.
— Хорош, — сказала она упоенно. — Хочу!
Мои руки обвили ее пояс, затем опустились ниже и обхватили ладонями ее круглые ягодицы, сжимая и раздвигая их. Ее полные груди еще более тяжелым грузом прижались к моей груди и расплющились на ней. Ее рот с настойчивой жадностью искал мой, потом ее зубы впились в мою нижнюю губу. Моя правая рука отпустила ее левую ягодицу и, быстро обогнув ее гладкое бедро, запустила пальцы в пучок ее лобковых волос. Она развела ноги, покрякивая от удовольствия, пока мои пальцы исследовали влажное пространство между ее раздвинувшимися влагалищными губами. Ее зубы отпустили мою нижнюю губу, и она закинула голову назад.
— Снимай свою одежду, Холман, — прохрипела она. — Пока я не разорвала ее в клочья!
Кому охота ходить в рваном костюме? Я быстро стащил с себя одежду и к тому времени, когда на мне ничего не было, я увидел, что она наблюдала за мной, обняв ладонями влагалище и разводя в стороны ее губы, так что я мог видеть жемчужную белизну ее напряженного клитора. Я понял, что она дважды была права, когда употребила слово «трахаться». Понятие «заниматься любовью» не имело с этим ничего общего. Я схватил ее, обнимая одной рукой за плечи, другой — под колени и оторвал от пола. Кушетка была просторной, но не настолько, чтобы воспользоваться ею, подумал я. На полу лежал огромный ковер из овечьей шерсти, который отлично подходил для нашего дела. На него я ее и опустил. И началось!