– Воды… – прохрипела я и с огромным трудом открыла глаза.
Вокруг меня собрались все, кто имел основания заботиться о моем здоровье. И родители,и зареванная совершенно Эмма,и Эдвард, и тетя Шанта. Дяже няня Шарлотта – и та явилась.
– Сейчас, моя звездочка, - сказала тетя и тут же подсунула мне стакан с каким-то своим настоем.
Я покорно выпила все. Шувани плохoго не посоветует. Даже если бы она предложила мне отведать в этот момент толченых тараканов, я бы и на них согласилась, лишь только поправиться. Умирать раньше времени мне точно не хотелось.
– Вот и молодец, вот и умница, моя хорошая. Ты еще всех переживешь, красавица моя.
Потрескавшиеся губы сами собой сложились в горькую усмешку. Сейчас наверняка я то еще чудовище.
– Кто?.. – спросила я, еле ворочая языком.
Хотела произнести «Кто в меня стрелял?», но сил хватило только на одно слово.
– Мы не знаем Ева, – произнесла скорбно, но сдержанно мама.
У нее глаза были совершенно сухими, вот уж кто точно не стал бы рыдать даже над моим гробом. Нет, не от недостатка материнской любви, а скорее от переизбытка обязанностей и долга по отношению к множеству других людей, которых леди Кэтрин Дарроу следовало оберегать и поддерживать.
– Я думаю, стрелял или Мануэль,или Теодоро, убийца был в саду,так что это почти наверняка кто-то из них двоих, - сказал брат тихо и твердо, как человек, уже продумывающий жестокую месть обидчикам.
Поймав взгляд брата, я прохрипела:
– Не нужно…
Потом устала прикрыла глаза, чтобы найти силы для окончания фразы.
– … рубить с плеча.
Снова передохнула. Создатель, да я слабее котенка! И эта боль, которая раскаленным железным штырем ввинчивается во внутренности.
– Мы не знаем…
Мы не знаем, были ли это на самом деле именно Де Ла Серта. Да, вероятнее всего, что именно кому-то из них пришло в голову застрелить ведьму, которая принесла дурные вести, однако же не всегда cамый простой и очевидный ответ – верный. Я не спешила осуждать молодых людей без веских на то оснований.
– Верно, Эдвард, – согласился со мною отец. – Мы не знаем, кто пытался убить Еву на самом деле. Если это действительно кто-то из сыновей посла – я сотру в порошок и их, и их отца. А заодно и найду того доброхота, который помог заключить маркизе Де Ла Серта такой прекрасный и выгодный контракт. Пока же мы ждем.
Я вяло улыбнулась, полностью одобряя такой план действий.
– От Де Ла Серта несколько часов назад приходил слуга, справлялся о здоровье Евы, - сообщила мама. - Но я понятия не имею, ни кто именно из этого семейства прислал егo, ни зачем этому неизвестному доброжелателю понадобилось вдруг узнавать насколько хорошо или плохо моей дочери.
Матушка всегда умела задавать очень правильные и своевременные вопросы.
– Чергэн нужен отдых, - решительно заявила тетя Шанта, заметившая, что у меня уже глаза закрываются. - Так что идите отсюда все, кто желает языком молоть. Девочке нужно поправляться. Эмма, душенька,ты оставайся,только плачь потише. От одного твoего присутствия нашей звездочке станет легче.
Заснула я под мерные всхлипывания Эммы и шаги выходящих из моей комнаты родных.
Теперь бы главное снова открыть глаза. Могу ведь так и умереть во сне.
Утро для меня все-таки наступило, пусть и явно после полудня. Лучше я себя не чувствовала, однако же и на тот свет пока еще не спешила. Вместо Эммы рядом со мной сидел бледный до синевы Эдвард.
– Тебя два дня не было, Первая. Я уже боялся, что стал единственным. Слава Создателю,ты все-таки передумала в последний момент и решила остаться с нами. Как же я люблю тебя, Ева.
Я улыбнулась брату и протянула ему руку. Эдвард сжал мои пальцы так нежно и осторожно, словно я была из фарфора и хрусталя.
– Как же я могла оставить всех вас, Второй? Разумеется, я обязана была выжить вопреки всему. Мы ещё им всем покажем. Всем и каждому.
Брат улыбнулся так, словно готов был расплакаться в любой момент, но держался из последних сил. Ведь мужчины не плачут.
Спустя неделю я отбила себе законное право вcтавать с постели и медленно, по стеночке, но выходить из дома. Вслед неслись проклятия нашего семейного доктора, который крыл всеми возможными дурными словами мою дурную голову. По его расчетам, мне следовало мирно умирать в постėли,издавая время от времени мучительные стоны.