– В том случае, если бы вы не вздумали создать видимость правды там, где ее нет.
Она рассмеялась, и Джордану показалось, что ненастье вдруг сменилось солнечным днем. Словно все вокруг осветилось.
– Лорд ле Куртене, мы можем стоять здесь сколь угодно долго, обсуждая, что я стала бы делать, если бы хотела вас одурачить. Правда, однако, заключается в том, что меня послала к вам королева Элеонора, и вы должны доверять словам дамы, состоящей на королевской службе.
Приходилось признать – она права. Как ей доказать, что она говорит правду? Разве что сделать магический жест, и сама королева возникнет перед ним прямо из воздуха. А у него нет доказательств, что женщина лжет. И она милосердно не стала напоминать, как он лгал, когда в первый раз сказал ей, что она вовсе не нарушила его покой возле могилы Райcа.
– Если вы посланница королевы, зачем вам говорить со мной?
– Потому что вы – племянник настоятельницы аббатства Святого Иуды.
Никак не ожидал, что она заговорит о его тете! Они редко виделись с тетей Элоизой, ведь она заняла свой пост в аббатстве еще до его рождения. Четырежды гостила она в Ла Тур дю Куртене – поместье отца, и жила там каждый раз не дольше двух недель. Он любил ее визиты – она охотно беседовала с мальчиком о таких вещах, которые, казалось, мало занимали окружающих. Странный интерес к жизни для женщины, решивший удалиться от мира. Ему запомнилась тетина улыбка, ибо он, хоть и был ребенком, подметил одну особенность: ее взгляд всегда оставался внимательным, следящим. О своем наблюдении он рассказал отцу, и граф объяснил сыну – на то она и аббатиса, чтобы быть непохожей на других. Непохожей на других? Но ведь отец иногда вел себя точно так же, обдумывая что-нибудь важное.
– Зачем королева отправила вас ко мне? – спросил Джордан. – Что-нибудь с тетей? Или в аббатстве неладно?
Леди Изабелла слегка улыбнулась, и ее лицо немного смягчилось.
– Когда я покидала аббатство, ваша тетя сказала мне, что вы непременно встревожитесь, и велела передать, что с ней все в порядке.
– Вы были в аббатстве Святого Иуды?
Ее улыбка погасла. Она подхватила свою дорожную котомку и сказала:
– Я изучала там искусство врачевания, а потом отправилась на службу к королеве, и по дороге к вам, за помощью.
– Ко мне за помощью? Зачем вам моя помощь?
Подул свежий ветерок и принес прохладу – словно зима вернулась. Изабелла плотнее закуталась в свой плащ.
– Не прогуляться ли нам, милорд? То, что я собираюсь рассказать, не предназначено для чужих ушей.
– Даже ушей монахов?
– Только ваших, и ничьих больше.
Она направилась к лесу. Джордан запахнул плотнее плащ и двинулся вслед за ней под пронизывающий ветер с дождем. Лошадь негодующе заржала. Шагая впереди него, леди Изабелла лишь слегка наклонила голову, словно дождь был ей нипочем. Он быстро нагнал ее и молча пошел рядом, ожидая, когда она заговорит.
Изабелла не смотрела в его сторону, но, очевидно, знала, что он идет бок о бок с ней, потому что сказала:
– Поручение, что дала мне королева и ради которого я ищу вашей помощи, на первый взгляд совсем простое. Королева Элеонора отдала на хранение прежнему епископу Линкольнскому некие бумаги. Теперь она хочет получить их обратно.
От Изабеллы исходил тонкий аромат, и ему вдруг захотелось узнать, что скрыто под складками плаща. Он почти не слышал, что она говорит. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вникнуть в суть дела.
– Королева могла бы написать епископу. Почему бумаги должны доставить ей именно мы?
– В Линкольне больше нет епископа.
Джордан едва удержался от резких слов. Разумеется, он прекрасно знает, что там больше нет епископа. Ей не следует перебивать его, когда он хочет сказать, что королева могла бы написать кому-нибудь, кто служит в соборе. Он сдержал готовую сорваться с языка колкость, когда они вышли из-под лесного полога. Перед ними возвышался могильный холм. Теперь, под проливным дождем, он выглядел совсем жалким и заброшенным.
– Кто покоится здесь? – мягко спросила леди Изабелла.
– Мой самый верный друг.
– Простите. – Они молча стояли у могилы, потом Изабелла спросила опять: – Почему он лежит здесь?
– Погиб во время турнира, а монахи Кенвикского приората отказались хоронить его на своем кладбище.
Она взглянула на него – впервые с тех пор, как они вышли из-под арки монастырских ворот. Оценивающе прищурилась, словно увидев его впервые.
– Был убит на турнире? Какой позор для рыцаря – бессмысленная смерть!
– Да, бессмысленная. Будь я рядом, я бы убедил его отказаться от вызова, брошенного ради руки женщины. Ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее умирали мужчины.
Изабелла молчала долгую минуту, уставясь на могильный холм, а потом сказала:
– Согласна.
– Вы согласны? – Он был поражен. Слышали бы его сестры обидное для женщины замечание! Не миновать бы ему бури упреков. А ее братья, усмотрев в его словах скрытое оскорбление, непременно вызвали бы его на поединок, защищая честь сестры.
– Хватит и того, что мужчины гибнут на войне. Не стоит кому-то умирать только ради того, чтобы вызвать восхищение дамы.
Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Капюшон упал, открывая взгляду копну золотых кудрей. Джордан едва отдавал себе отчет в том, что пристально смотрит на нее.
– Если мы выполним просьбу королевы, это поможет предотвратить новую войну между королем Генрихом и принцами.
– Каким образом?
– Больше я ничего не знаю. Но мне и этого довольно, чтобы предложить королеве свои услуги. А вам, милорд?
Он перевел взгляд на безымянную могилу. Конец войне между королем и его сыновьями? Возможно ли это? Он должен попытаться.
– Более чем достаточно. Скажите, как я могу вам помочь, леди Изабелла?
Глава 3
– Не могли бы мы продолжить разговор где-нибудь под крышей? – спросила леди Изабелла, улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой. Каждая капля дождя, падая на раненое плечо, словно колола раскаленной иглой. Хорошо, что перед встречей с лордом ле Куртене она сняла повязку. Иначе он мог бы вообразить, что она станет обузой в их путешествии в Линкольн. Зато теперь в руке билась пульсирующая боль. – Мой плащ, кажется, ненадежная защита от дождя.
Лорд ле Куртене кивком указал на монастырские стены:
– Вы можете отправиться туда немедля, миледи.
– Изабелла, – мягко поправила она.
Джордан обошел могильный холм вокруг.
– Простите? – Он смотрел на нее, стоя у противоположного края могилы. Из-под капюшона его темные глаза сверкали, как два драгоценных камня со дна глубокой шахты. Удивительно, что он такой высокий – еще выше, чем она. Аббатиса была маленького роста, немногим больше ребенка.
Он во многом отличался от своей тети. Например, к его горю явно примешивался гнев, он окружал его, подобно грозовой туче. Разумеется, это был мужчина – сильный, опасный. Аббатиса держала чувства в строгой узде. Интересно, умеет ли владеть собой ее племянник? Сейчас он, конечно, пытался скрыть свой гнев. Тем не менее ярость читалась в каждом его движении, отравляла горечью каждое слово.
– Меня зовут Изабелла.
Не хотелось объяснять, отчего ей неуютно, когда к ней обращаются «леди». Лучше бы он называл ее «сестра Изабелла» – но не может же она сказать ему, что является одной из сестер аббатства! С видом спокойного достоинства, которому она научилась у аббатисы, Изабелла произнесла:
– Пожалуйста, называйте меня по имени.
– Почему? – упрямо повторил он.
– Мы оба на службе у королевы, – сказала она, понимая, что объяснение неубедительное. Но ничего лучше ей в голову не приходило, тем более что лорд сверлил ее взглядом.
Почему аббатиса не предупредила ее, что Джордан ле Куртене такой привлекательный мужчина? У Изабеллы были заготовлены ответы на все вопросы, но… вот он стоит и смотрит на нее в упор. Она не может видеть его лицо под капюшоном, но и взгляда достаточно, чтобы взволновать ее до глубины души. Хотелось смотреть ему в глаза, и было страшно утонуть в них. Казалось, она смогла обрести равновесие, когда они стояли под аркой возле монастырских стен. Но потом он с кошачьей грацией шагнул к ней, и она поняла, что жестоко заблуждается. Плащ не скрывал очертаний его мускулистой фигуры. На левой руке виднелся шрам – этот человек явно побывал в переделках.