- Вероятно, мой супруг не знал об этом…
- Вероятно, - охотно соглашается констебль.
- И как? Что? Я имею в виду… мне же нужно теперь достойно похоронить мужа?
- Вы же понимаете, тело сильно обгорело. По решению судебного пристава, все пострадавшие в огне были преданы земле в одной, общей могиле. Мы понимаем, что для вас, высокородной леди, – это просто вопиющий случай, но по-другому было нельзя. Вы можете обжаловать данное решение в суде и запросить бумаги на перезахоронение, если на то будет ваша воля.
- Нет, нет… благодарю вас, в том нет нужды, - внутренне содрогаюсь при мысли, что придется выкапывать могилу. Нет уж.
- Ну что же, мы все сообщили. Если у вас нет дополнительных вопросов, мы вынуждены удалиться. Служба, видите ли.
- Да. Не смею вас задерживать. Еще раз, благодарю.
- Примите наши соболезнования.
Мы очень церемонно прощаемся, и я с облегчением закрываю дверь. Потом меня догоняет мысль, что я, не успев почувствовать себя женой, стала вдовой и теперь, ко всему прочему, мне нужно рассказать детям о смерти их отца. Все бы отдала, чтобы только этого не делать.
С тяжелым сердцем поднимаюсь на второй этаж и иду к комнате старшей девочки, Шарлотты. И тут меня ожидает сюрприз. Едва я стучусь и захожу, как на меня налетает падчерица, все лицо ее залито слезами, а глаза полны такой лютой ненависти, что мне становится совершенно понятно: она уже знает. На кровати сгорбленно сидит Роберт, понуро уставившись в пол.
- Это ты всё виновата! Ты! Ведьма проклятая! – кричит девочка, не переставая рыдать. – Из-за тебя всё! Папа поехал продавать наше имение в деревне, чтобы у тебя были еще драгоценности! У тебя их полные сундуки, а всё мало! Ведьма алчная!
Оправдываться? Не вижу смысла, я ведь ничего не знаю, и это не обо мне Шарлотта говорит, а о своей мачехе, той девушке, в чьем теле я теперь нахожусь. Поэтому я просто молчу в ответ на ее обвинения, а потом, когда девочка замолкает, говорю:
- Мне очень жаль. Я скорблю вместе с вами.
И не дожидаясь очередных оскорблений, выхожу, аккуратно прикрыв за собой дверь. На сердце тяжело. Когда я умирала, и со мной говорил тот голос, я же его себе не придумала? И я помню, как просила мужа, семью, детей. Но это… это совсем не то, что я просила. Чувствую себя глупой. Столько лет прожила, а ума не нажила. Доверилась каким-то неизвестным силам. И вот, что получила.
Ужин у нас проходит в тишине и изоляции. Дети едят у себя, я – жую сухой хлеб в своей спальне, не в силах еще раз запихнуть в себя похлебку. Кухарка, несмотря на все ее возражения и стоны-всхлипы, на кухне прибралась, более-менее. Конечно, до идеальной чистоты еще далеко, но уже хотя бы паутина не свисает прямо в котел и столы с полами без мусора.
Ложусь спать совершенно обессиленной. В голове крутятся сотни и тысячи вопросов. В том числе и о том, как нам жить теперь? Что делать и откуда брать деньги? На этой ужасной похлебке я долго не проживу, да и детям витамины нужны, а не это переваренное пойло. Шарлотта сказала, что у меня много драгоценностей. Значит, завтра отыщу их и узнаю у кухарки, где тут ближайший надежный ростовщик.
Решив, что это отличная идея, во всяком случае, на первое время нас неплохо выручающая, засыпаю довольно быстро. А ночью ко мне приходит ОН.
Мне снится сон. Какой-то огромный зал. Отполированные до блеска полы, шум разговоров, приятная медленная музыка. Я в красивом, шитом золотом платье нежно зеленого, как молодая листва, цвета. На руках - длинные перчатки, в пальцах – веер, инкрустированный драгоценностями. Все говорит не просто о достатке, а о богатстве. Мне душно и я выхожу на балкон.
Как-то странно кружится голова. Я не ела сегодня? Сильно затянулась корсетом? Глубоко дышу, стараясь прогнать предобморочное состояние. Подхожу к перилам, хватаюсь за них пальцами, дышу. Совершенно не замечаю, как из дальнего угла этого же балкона ко мне выходит высокая мужская фигура вся в черном. Вздрагиваю и резко поворачиваюсь к подошедшему. Испуганно выдыхаю.
- Ох, вы меня испугали, - говорю, скромно опустив взгляд, но продолжая рассматривать незнакомца сквозь ресницы.
- Простите, милая леди, я не хотел этого. Мне на мгновение показалось, что вам нехорошо и вы можете упасть с балкона, только поэтому я позволил себе к вам подойти.
Незнакомец красив и невероятно притягателен. Его длинные светлые волосы треплет ветер, загорелая кожа кажется темной в свете луны, в отличие от сияющих волос. Я, которая стоит на балконе, восхищена внешностью мужчины, а я, которая смотрит сон, невольно сравниваю его с архангелами. Такой же высокий, сияющий и грозный, несмотря на кажущуюся расслабленность. А еще он очень похож на того, кто мне привиделся, когда я поднималась по лестнице, будучи Ольгой Петровной.