Слезы сами по себе бегут по моим щекам, Даниель целует мои щеки. Не давая слезам пролиться до конца. Его язык снова врывается в мой рот, переплетаясь с моим. Больше это не похоже на обычный поцелуй, ведь тут заключена вся страсть и желания.
— Амелия! — с трудом выдыхает он, слегка прерывая поцелуй. Мне нечем дышать, в легких, будто не осталось воздуха. Ноги стали ватные. Но я знаю, что сильные руки Даниеля не дадут мне упасть. С трудом оторвавшись от него, мы соприкасается лбами глядя друг другу в глаза. — Я нашел тебя! — тихо, лишь для меня одной произносит он.
— Нашел! — так же тихо шепчу я. Уголки его губ приподнимаются, и я снова таю от его обворожительной улыбки. Его веки опускаются и все так же тихо, произносит.
— Я так тебя люблю! И пусть ты меня ненавидишь! Я все ровно тебя люблю! — Подняв глаза, я вижу в них раскаяние, — Ты сможешь, когда нибудь простить меня?
И снова эта проклятая реальность, забирает его у меня. Я снова вспоминаю о Марии. С болью в сердце разрываю наши объятия. Даниель смотрит на меня с напрочь потухшим взглядом.
— Ты не можешь так говорить, ведь ты… — запинаюсь я, — ты ведь, скорее всего уже женатый человек.
Даниель легонько берет меня за руку и кладёт себе на сердце.
— Мое сердце навеки принадлежит только тебе дорогая Амелия! И нет, я не женатый человек, как ты выразилась. Между мной и Марией нечего не было, и быть не могло. Я целиком и полностью принадлежу только тебе одной, — по глазам я вижу, что он не лжет, да и сердце то не обманешь. Оно стучит так сильно, подсказывая, что все его слова чистая правда. — Ты мне веришь?
— Верю! — с улыбкой произношу я. Даниель улыбается и снова нежно меня целует меня в губы.
***
Спустя какое то время, Даниель просит меня не присутствовать на допросе. Я смиренно киваю и ухожу в молельню. Я вижу Кларенса, он раздает воду и еду выжившим девушкам, солдаты принесли теплые пледы. Кто то из девушек беззвучно плачет, кто то стоя на коленях, молится Всевышнему. Зрелище ужасное, пару девушек сильно ранены, один из солдат, скорее всего лекарь, аккуратно обрабатывает их раны. За большой скамьей они уложили тела. На ватных ногах я подхожу к матери настоятельницы. Из ее раны в груди больше не идет кровь. Веки закрыты, а лицо застыло в непроницаемой маске. Опустившись передней на колени, я беру ее за руку она едва теплая. В левой руке все так же зажат небольшой деревянный крестик. Слезы снова выступают на глаза. Опустив голову, я читаю молитву за упокой ее души.
— Мне так жаль, — со всхлипом выдавливаю я, — но вы сдержали слова, данное моей матери. И можете спокойно уйти… — теплая ладонь касается моего плеча, я не оборачиваюсь, ведь я и так знаю кто за моей спиной.
— Мне не хотелось прерывать твою молитву, но ты должна это услышать.
Даниель помог мне подняться, мы вернулись в холл. Там были только солдаты и главарь. Что они сделали с остальными, мне было не интересно, будь на то моя воля, я б задушила каждого голыми руками.
Даниель крепко сжимает мою руку, благодаря его поддержки я все еще стою на ногах.
— Повтори все то, что сказал мне, — гневно произносит Даниель. Мужчина поднимает голову, его лицо просто месиво крови и виднеющихся синяков. Один глаз совсем заплыл, нос распух. — Ну.
Слегка прокашлявшись, мужчина переводит взгляд ко мне, один его еще пока что целый глаз всматривается в мое лицо.
— Нам заплатили, очень много заплатили. Золотом. Наша задача была привести в Лондон, обязательно живую, вас мисс Рассел, — сердце ухает, мурашки бегут по всему телу, волоски на руках встают дыбом.
— Зачем? — бесцветным голос, едва стоя на ногах произношу я.
— Нас уверили в то, что именно вы наслали на нас чуму, вы та самая рыжеволосая ведьма. И спастись от этой заразы поможет лишь костер, на котором вас сожгут.
Я чувствую, что меня сейчас снова стошнит. С трудом подавляю рвотный позыв. Делаю шаг вперед, рука Даниель слегка напрягается, но я не выпускаю его ладони.
— Кто отдал приказ? — мужчина опускает голову, явно нехотя говорить, — Отвечай! — мой звонкий голос прорезает тишину.
— Джон Граунт, — я ни сколько не удивлена, ведь мы и так знали что это он.
— Чем докажешь? Что у тебя есть такого, что доказывает, что заказчик именно он, — Громко говорит Даниель.
— Посмотри в моем кармане принц, и убедишься сам. — Даниель кивнул в сторону одного солдата, тот принялся шариться по карманам этого мерзавца. Из нагрудного кармана он вытащил сложенный листок. Который слегка запачкался кровь. Он передал его Даниелю. На нем была личная печать Граунта, я с лёгкостью ее узнала. Он часто делал пожертвования в приход.
«Золота что я вам выслал это лишь малая часть, по прибытию вы получите больше. Девушка должна быть живой. С ней можете делать что угодно, но, однако ее лицо не должно пострадать. Она должна сыграть свою роль, красивой девой мучительницей. Костер ждет ее, люди ждут шоу. Которое я им приготовил.
Ваш Господин Молох
Д. Граунт.»
— Проклятый мерзавец, я задушу его голыми руками, — я крепко сжимаю его ладонь.
— Теперь у нас есть прямое доказательства, что все это его рук дело. Я думаю, теперь Король сможет справедливо его наказать, — Даниель молча кивает.
— Уведите его! Заставьте этого ублюдка долго мучиться, — я не чего не говорю, и не возражаю. Уверенна, что Даниель делает все как нужно.
Мужчину утаскивают, он кричит и бьется из последних сил. Он молит пощадить его, но я лишь отворачиваюсь. Ведь не он, не его банда не пощадили тех над кем они успели надругаться и кого смогли убить.
В моей голове всплывает вопрос, который я должна была задать уже давно. Даниель замечает перемену на моем лице.
— А где мой брат? Где Вильям? — лицо Даниеля мрачнеет, он хмурит брови. Явно подбирая правильный ответ, — Только не говори что он м…
— Нет, Амелия он жив, но…
— Но, что?
Даниель опускает голову, выпуская при этом мою ладонь. Почему он не смотрит мне в глаза? Значит ли что случилось, что то непоправимое? Нет, он сказал, что мой брат жив, а если он жив то где же он? Тихий голос Даниеля прерывает поток бесконечных мыслей в моей голове. Одна страшнее другой.
— Он в тюрьме, пока что, — быстро добавляет он.
— Что? — я была готова услышать, что угодна, что он заразился чумой, что его отравили, сломал ноги. Но эта не как не укладывалась в моей голове. — Я не понимаю, что случилось? — Даниель поднимает на меня глаза.
— Его обвиняются в мужеложстве. — Эти слова выбили почву у меня под ногами, конечно, я знала, чем он занимается. Но я не когда особо не боялась, что когда нибудь его поймают на этом. Я не когда его не осуждала, мы не выбираем, кого любить.
— Что же теперь делать? Даниель… — с отчаянием произношу я.
— Для начала мы вернемся в Лондон, а там я, что нибудь придумаю. Я ж все ж как не как брат короля.
— Это не просто, какое то обвинение, это смертельное наказание. Если это будет доказано, его повесят.
— Я знаю. Его первое слушание назначено через четыре дня. Мы успеем вернуться в Лондон до этого момента.
— Но как? Как об этом стало известно? — Глаза Даниеля округлились.
— Так ты все это время знала!
— Ну, разумеется, я знала, я его сестра.
— Кто- то доложил, что почти каждую среду Вильям бывает в кабаке. Его поймали почти с поличным. Ну, то есть, он и другой парень…
— Нет, не продолжай не чего не хочу знать. Иначе кошмары буду мучать по ночам.
***
Наступил рассвет.
Я, наконец — то вымылась от крови. Какое это счастье быть просто чистой. Я рассказала о Шарлоте Кларенсу, не теряя не секунды, мужчина вскочил на коня и умчался в близлижайшие деревни на ее поиски.
Даниель сказал, что солдаты помогут привести это место в порядок. Похоронить мать настоятельницу с почестями, а так же и других погибших. Но ночью мы должны сесть на галеон и отплыть. Иначе мы не успеем, спасти моего брата от петли. Так же Даниель отправил послания брату, с прощение о снятия всех обвинений с Вильяма. Я молю Господа Бога, что б мы успели, и королевское помилование пришло вовремя.