— Тревожно мне, и на сердце мука. Чувствую, что Кларенс не вернётся живым.
— Ну же милая, мне тоже очень страшно. Но я уверена Кларенс первоклассный воин, он не даст себя в обиду. Они вернутся к нам.
***
Даниель
Она осталась там, на борту галеона. Меня терзают сомнения, что там она в безопасности. А что если с ней что — то случиться, я не когда себе этого не прощу.
Мы добрались до берега, пряча лодки. В последний раз, обговаривая план. Мы с Кларенсом идем первые. Остальные прикрывают нам спины. Переодевшись в обычных крестьян. Я завязываю повязку, дабы спрятать лицо. Сейчас все лондонцы носят подобные, чтоб не вдыхать весь этот смрад и гниль. Меч я прячу под плащом, на улице вот — вот пойдет дождь. Который в свою очередь нам только на руку.
Мы прошли уже полпути без всяких осложнений, но я та знаю что глаза и уши Граунта повсюду в этом проклятом городе. И нам нужно быть весьма осмотрительными. Впереди здание суда. Вокруг много зевак, мы с трудом пробиваем себе путь. Карета Граунта как раз достигла ворот суда. У меня зачесались руки, как же мне хочется лично вздернуть его на виселице, или положить его голову на плаху.
Грунт поприветствовал толпу поднятием руки. Вот же мерзавец возомнил в себе правосудие. Я быстро собью с него спесь, как только доберусь туда. Я заметил, как руки его дрожат, хотя на улице не так уж и холодно. Интересно, какой травы он на нюхался перед заседанием. Его волосы на затылке сбились в колтуны, будто он только что проснулся и не успел привести себя в божеский вид.
Из за рева толпы, нам было не понятно о чем он говорит. Как только он закончил свою речь, вся толпа направилась в зал суда. Разуется, все эти люди не смогут туда пройти. Лишь те, что в самом начале.
— Мы же не сейчас пойдем туда? — возле моего уха произнес Кларенс. Я лишь отрицательно помотал головой. Нам не к чему сейчас показываться всем. Для начал я хочу убедиться, что Вильям еще жив.
В зале суда было невыносимо душно, не смотря на все открытые окна. Мы стояли среди обычных людей, и, так же как и все ждали начала процесса. Письмо брата жгло мне ладонь. Джон Лоуренс, мэр и по совместительству городской судья занял свое место. Граунт и другие чиновники заняли место присяжных. Судья стукнул молотком, заставляя всех присутствующих замолчать.
— Сегодня слушается дело Вильяма Рассела, его обвиняют в мужеложстве. А, как всем известно, за такое преступление в нашей великой стране. Грозит виселица. Приведите мистера Рассела, — Констебль Пиль, тяжело встал прихрамывая скрылся в дверях. Когда двери снова распахнулись. Он вел, нет, скорее тащил до смерти замученного Вильяма. Его запястья были скованны кандалами, словно он был реальным преступником. Убийцей или насильником. Я слегка поддался вперёд, когда его протащили мимо нас. Кларенс дернул меня за рукав. Только когда его с трудом усадили на стул, я смог его разглядеть. Один глаз практически не было видно, не когда красивое лицо просто превратилось в месиво. Нос явно был сломан, губы распухли. И когда ему задали очередной вопрос, парень с трудом мог говорить.
— То есть, вы отрицаете сексуальную связь с мистером, как его там, — Лоуренс посмотрел на своего секретаря, тот подсказал фамилию, — с мистером Розенбергом. Вам ведь известен закон, наша вера запрещает двум мужчинам вступать в подобную связь. Подобная связь является греховной, так же как и если мужчина и женщина не являются законными супругами. Что уже говорить о связи между двумя мужчинами, такая связь не способна дать потомства и продолжателя рода людского.
— Отрицаю ваша честь. Меня не когда не связывала сексуальная связь с мистером Розенбергом. Это все ложь, и клевета, — каждое слова давалось ему с большим трудом. Но он все так же гордо держал голову, не на секунду не опустив.
— Я полагаю вам известно наказание, за столь сильное обвинение.
— Известно, ваша честь.
— Констебль Пиль, допросил мистера Розенберга, он так же отрицает какую либо связь с мистером Расселом. Однако, у нас есть свидетель который может подтвердить что между мистером Расселом и мистером Розенбергом есть греховная связь. Но, к сожалению, свидетель скончался сегодня на рассвете от чумы, и не сможет словестно потвердеть свои слова. Однако, констебль зафиксировал все слова свидетеля на бумаги. Констебль.
Пока Пиль зачитывал слова этого свидетеля, мы с Кларенсом по тихонько продвинулись вперед. Нам нужно быть максимально близко к Вильяму, чтоб мы могли заблаговременно ему помочь, если начнется потасовка. Я снова взглянул на Вильяма, его плечи дрожали. Его сильно знобило. В камерах под этим зданием жутко холодно.
— Значит, вы не сознаетесь в содеянном? — снова заговорил судья.
— Нет, ибо я не намерен сознаваться в том, что не делал и крыть мою благородную фамилию позором. К чему все это позерство, и если уж на то пошла. Почему вы допрашивается только меня одного, почему здесь нет мистера Розенберга? Я уверен, он подтвердит мои слова.
— Его сразила болезнь, дабы никого не заразить он сейчас в лазарете. Будем уповать на Господа, что он выживет, и, так же как и вы предстанет перед судом. Господа присяжное, решение за вами.
Первым разуется, встал Граунт, поправляя свой черно — синей дуплет. Его глаза пробежались по залу, и мне почудилось, что именно на мне он задержал свой взгляд. Но потом снова посмотрел на Вильяма, не скрывая призрения.
— Мы посовещались, послушали все то, что было здесь сказано. И приняли решение. Признать мистера Вильяма Рассела виновным в греховных узах, он будет навсегда отречен от церкви. И завтра на рассвете его решено повесить, в назидание другим.
— Нет, — судорожно проговорил Вильям, кандалы на его руках звякнули, — Это все ты подстроил, старый ублюдок. Убрать меня с дороги.
Толпа взревела, кто — то кричал, чтоб его немедленно казнили, кто — то выкрикивать помиловать его. Судья стучал молотком, но ни кто не замолкал. Констебль встал со своего места пытаясь заглушить толпу. С трудом ему это удалось, люди сели обратно на свои места, перешёптываясь. Судья поднялся, что б озвучить приговор.
— Вильям Рассел признан виновным, и будет повещен завтра на рассвете.
Больше медлить было нельзя, сбросив плащ и открывая лицо, я вышел вперед.
— Именем Короля, приказываю остановить это безумие, — лицо Граунта вытянулось, он явно не ожидал меня тут увидеть. Судья поддался вперед.
— Прости, а вы собственно кто? — слегка приподнимая одну бровь, спросил судья.
— Перед вами герцог Дефо, младший брат нашего достопочтенного короля, — выпалил констебль. Толпа ахнула, расступаясь. Рядом встал Кларенс, прикрывая мне спину. Я бросил взгляд на Вильяма, в его глазах зародилась надежда при виде меня. Кивнув Кларенсу, тот двинулся к Пилю забирая ключи от цепей. Вильям, который все это время стоял как изваяние, облокотился на плечо Кларенса. Его силы были на исходе, нужно как можно скорее доставить его на галеон. А уж там Амелия о нем позаботиться.
Я снова посмотрел на Граунта, злость так и читалась на его лице. Он то и дело играл желваками, но молчал. Подняв руку с письмом в верх, я громко произнес.
— Это королевское помилование и снятие обвинение с мистера Рассела. И его незамедлительное освобождение, — я передал письмо секретарю, а тот судье. Лоуренс бегло прочел письмо, и встал. Я знал, у него не было причин и уж тем более полномочий противится королевскому приказу.
— Все обвинения сняты! — Громко и четко произнес судья. Мне показалась, как половина людей выдохнуло с облегчением.
Я подошел к Вильяму, положив руку на плечо. Он едва стоял на ногах.
— Спасибо, — едва шевеля губами, произнес парень, — Ты спас мне жизнь! Я буду вечно в долгу перед тобой!
— Сейчас не время и не место говорить об этом друг мой, нам нужно еще выбраться отсюда. И желательно живыми!
Как только я произнес это вслух, двойные двери распахнулись, в зал хлынули люди в красных плащах и масках наперевес с оружием. Красные паладины. Первый выстрел прогремел, люди стали кричать. Кларенс повалил нас с Вильямом на пол, даже уберечь от пуль. Началась суматоха, паладины убивали всех подряд без разбора. Я выглянул из за скамьи, судья Лоуренс был убит. В его лбу зияла дыра от мушкета. Скорее всего, тот самый первый выстрел. Граунту нигде не было видно, скрылся гад ползучий. Констебль со своими людьми как мог, отбивался от нападавших, а нам нужно было незамедлительно делать отсюда ноги.