И в этот момент подоспел Уильям Дуглас. Он неистово пытался отбить короля, но безуспешно. Дуглас тоже стал пленником англичан.
Лучше умереть, подумал Давид. Я хочу этого! Пускай меня убьют или я сам убью себя!
Человек с окровавленным ртом поднял его меч.
— Вы мой пленник, — сказал он.
С этого момента для Давида, короля Шотландии, начались долгие годы плена.
* * *Разгром был полным и унизительным. Давид был на грани безумия. Подумать только, в руках англичан оказались и Дуглас, и графы Файф и Монтейс, и сэр Флеминг. А солдаты разбежались кто куда…
Его взял в плен какой-то простой землевладелец в звании оруженосца по имени Копленд. Джон Копленд. Он просто светился от счастья, хотя лицо было в крови. И никого не подпускал к своей добыче, охранял ее, как голодный пес.
Итак, он пленник английского короля, которого даже нет сейчас в Англии. И все равно победитель — Эдуард, будь он проклят!
Но что же будет дальше с ним, с Давидом, с его страной? Неужели судьба так никогда и не улыбнется ему? Не один год он провел в изгнании во Франции. Потом наконец вернулся домой и через несколько лет — снова чужбина, плен.
Однако он твердо уверен: не так легко будет им всем от него избавиться! Он еще покажет себя…
Мысли его путались. Он потерял сознание.
* * *Филиппа, находившаяся по-прежнему в Дареме, была вне себя от радости: какая блестящая победа при Невилл-Кроссе! А она-то волновалась, как покажет себя войско без короля…
Ей сообщили, что человека, захватившего в плен короля Давида, зовут Джон Копленд, он землевладелец из Нортумберленда. Филиппа послала за пленником и велела привести его прямо к ней.
С удивлением она узнала, что Копленд, оказывается, держит короля Шотландии у себя в доме под усиленной охраной и никого к нему не подпускает, кроме своих домашних.
— Какой образцовый тюремщик, — заметила королева с улыбкой.
Но когда ей объяснили, что Копленд отказался отдать пленника, улыбка исчезла с ее лица.
— Тогда приведите ко мне Копленда, — сказала она.
И вот он стоит перед ней, простой человек, не обученный светским манерам.
— Поздравляю с подвигом, который вы совершили, — сказала ему Филиппа. — Думаю, король не оставит вас без награды. А пленника я возьму с собой в Лондон. Где же он? Вы привезли его?
Копленд покачал головой.
— Нет, миледи.
— Что вы хотите сказать этим «нет»? — спросила королева.
— Я хочу сказать, миледи, что взял в плен короля Шотландии, чтобы передать его в руки моему господину — английскому королю.
— Конечно, я понимаю вас. Доставьте его сюда, а я сразу отправлю послание моему супругу — королю с уведомлением, что его пленник у меня.
— Нет, миледи. Когда я сказал, что готов передать из рук в руки, я имел в виду именно то, что говорил. Мой хозяин — король, я присягал ему в верности и никому другому — ни герцогу, ни графу, ни какой-либо женщине. Только ему я могу передать пленника.
Филиппа и тут не потеряла терпения, хотя мысленно обозвала этого человека упрямым ослом.
— Вы должны знать, — сказала она спокойно, — что как временный правитель страны я действую от имени короля.
— В этом я мало чего понимаю, миледи, — отвечал Копленд. — Но знаю, кто мой главный хозяин — король и никто больше, — и ему я доставлю пленника в любой момент, когда он только пожелает и прикажет.
— Король может быть недоволен, что вы не выполнили моего распоряжения, — предупредила его Филиппа, все еще сохраняя спокойствие.
— Это уж как будет, миледи. Но пленника я отдам ему, и только ему.
Филиппа его отпустила, видя, что говорить с ним бесполезно.
Однако граф Кент был чрезвычайно разгневан.
— Миледи! — вскричал он. — Этот человек нанес вам оскорбление. Почему вы не велели арестовать его? Он ведет себя как изменник! Отказывается подчиниться вашим приказаниям. Король бы его немедленно повесил за такое! Позвольте мне расправиться с ним!
Королева покачала головой.
— Нет, мой друг. В нем есть что-то привлекательное, как трогательна его верность королю. Пускай все остается так, как есть. Я напишу королю и посмотрим, что он скажет.
— О, насколько я знаю его натуру, — отвечал Кент, — этому упрямому человеку несдобровать. Король будет в бешенстве.
— Надеюсь, что нет, — сказала Филиппа. — Потому что я постараюсь объяснить королю, как этот Копленд ему предан. Думаю, Эдуард меня поймет.
Граф ушел, оставаясь в недоумении: кто еще, кроме Филиппы, мог бы так сдержанно и хладнокровно отнестись к подобному упрямцу?..
Ответ короля Эдуарда, когда был наконец получен, тоже немало удивил графа.