Опять Монтекут ответил без задержки, словно давно уже продумал все ответы на подобные вопросы.
— Попробуйте прибегнуть к его собственной тактике, милорд. Почему бы не взять его под стражу? Только нужно это сделать внезапно, так, как он поступил с Кентом. И почему не подвергнуть его скорому суду и такой же скорой смерти по приговору этого суда?
— Но я не хочу ввергнуть королевство в гражданскую войну! — воскликнул Эдуард.
— Неужели вы полагаете, что кто-нибудь в Англии захочет вступиться за Мортимера и рисковать ради него жизнью? Его ненавидят! Вспомните недавнее наше прошлое, милорд. Разве Пирс Гавестон нашел себе заступников? А Хью Диспенсер? Во все времена, милорд, фаворитов королей и королев люди боялись и радовались их падению… Думаю, с Мортимером справиться будет не так трудно. Еще легче — найти причину для ареста. За ним столько черных дел! Только не нужно терять время. Действовать следует быстро — при первой же возможности. А там — скорый суд и казнь.
— Но моя мать…
Впервые с начала их разговора Монтекут задумался. После непродолжительного молчания он произнес:
— Когда с Мортимером будет покончено, вы сами увидите, как поступить с вашей матерью. Сердце и совесть подскажут вам.
Эдуард тоже помолчал.
— Хорошо, — сказал он потом, — в конце этого месяца я созову парламент. Он будет заседать в Ноттингеме. Мортимер должен на нем присутствовать. Тем временем мы соберем как можно больше сведений об уличающих его преступных деяниях.
— Но действовать следует весьма осторожно, — предупредил Монтекут.
* * *Изабелла чувствовала, что-то не так — сын явно стал избегать ее. Но не только предчувствия томили королеву. О том, что ее сын что-то задумал, она знала от соглядатаев. Знала и предупреждала Мортимера, однако тот отнесся к этим слухам и предположениям спокойно и с присущим ему в последнее время высокомерием заявил:
— Неужели ты сомневаешься в моих способностях утихомирить нашего мальчика?
— Дорогой Мортимер, — отвечала она, — наш мальчик, как ты его называешь, за последние недели стал совсем взрослым.
— Любовь моя! Конечно, он уже отец, а значит, как я понимаю, не такой уж ребенок. Но, уверен, пройдет еще немало времени, прежде чем он почувствует себя настоящим правителем. Пока же ему нравится играть в семью, и это будет забирать у него время и силы.
— Он уже мужчина, Мортимер. Мужчина из королевского рода Плантагенетов… — тихо повторила Изабелла.
По-прежнему она, когда бывала чем-то взволнована, слышала в ночи голоса. Порой просыпалась от них и шептала: «Ты опять здесь, Эдуард, мой супруг, признайся?! Зачем ты дразнишь меня этой игрой теней? Мучаешь почти каждую ночь? Зачем вселяешь злые мысли в голову нашего сына?.. Не смей причинять вред Мортимеру, Эдуард! Слышишь меня? Он единственная моя любовь, моя жизнь! Я связана с ним, как ни с одним человеком на свете… Не делай ему ничего плохого, Эдуард!.. Прошу тебя…»
Она боялась разбудить Мортимера, который непременно разразится ироническим хохотом и станет уверять ее, что это глупости — все эти сны и голоса, пора уже забыть прошлое и думать только о настоящем. Конечно, он успокоит ее словами, любовью, но вскоре все начнется для нее снова, а потому пусть он не просыпается, не прерывает ее общения с призраком…
А теперь еще парламент в Ноттингеме! Что-то тревожное было в этом внезапном решении короля. И опасения ее вскоре подтвердились: слугам Мортимера удалось узнать, что король часто видится с Уильямом Монтекутом и они собираются разделаться с ним в Ноттингеме.
Изабелла была в ужасе, но Мортимер только посмеивался.
— Пусть попробуют, пусть тешат себя этой мыслью. Они не знают, с кем имеют дело.
— Откажись туда ехать, — молила Изабелла. — Скажи, что ты болен.
— Нет, моя любовь. Я не терял присутствия духа даже в тюрьме Тауэр, как ты помнишь. Мы поедем туда. Поедем и остановимся в одном из самых укрепленных замков. И посмотрим, что они сумеют… От мальчишеских мечтаний до настоящего дела — ох как далеко!..
Все ее уговоры были напрасны. Иногда она даже думала, что этот сильный человек, которого она так обожает, на самом деле не столь уж силен духом и в глубине души понимает, что бороться бесполезно, он подошел к краю, а потому — чем быстрее все окончится, тем лучше. Оттого и летит навстречу опасности, как мотылек на огонь. Но потом она отбрасывала эту мысль и вновь верила, что он могуч и может противостоять любому врагу, кем бы тот ни был.
Они отправились в Ноттингем в сопровождении большого отряда рыцарей, вооруженных до зубов.