Во всем королевстве только и разговоров было, что об аресте Мортимера, и вряд ли мог найтись хотя бы один человек, кто не радовался бы, что пришел конец его правлению, постыдной связи с королевой и безудержной страсти к обогащению… Да, народ его ненавидел и возносил хвалу королю, который наконец-то стал мужчиной и, несомненно, будет продолжателем дел великого деда. Благодарение Господу, говорили все, что в Англии появился настоящий король.
Из уст в уста передавалось, как был схвачен Мортимер, а тайный подземный ход в Ноттингемский замок получил на вечные времена название Лаз Мортимера.
Итак, еще с одним королевским фаворитом покончено. Теперь уж король наведет порядок в стране, восстановит закон, мы заживем спокойнее и станем богаче. Многие надеялись, что впредь будет так.
И вот наступил день, когда Мортимер предстал пред лицом короля и его лордов, чтобы выслушать обвинение.
Ему вменялось в вину, что он незаконно присвоил себе королевскую власть, что он осуществил убийство короля Эдуарда II и его брата Эдмунда, герцога Кентского, что он присваивал доходы государства, в том числе деньги, полученные по мирному соглашению с Шотландией. За все эти преступления он был сочтен изменником, врагом короля и отечества и приговорен к позорной казни, которой подвергаются все изменники, — повешению и последующему четвертованию.
Судьи согласились, что приговор должен быть приведен в исполнение немедленно.
Все это время Изабелла посылала к сыну просьбы увидеться с ней, но они были напрасны, он не отвечал ей.
Он решил, что Мортимер должен умереть. Весь народ требует этого. И так оно и будет.
Через три дня после вынесения приговора Роджер де Мортимер, граф Марч, был казнен на площади Тайберн в Лондоне в присутствии тысяч людей, собравшихся поглазеть на мучения столь ненавидимого ими человека.
Эпоха Мортимера в истории Англии окончилась.
* * *Король Эдуард пребывал в унынии: он не знал, как поступить с матерью. Ее былая власть над ним, былое обаяние еще не совсем утратили силу. И в то же время он уже понимал, даже был совершенно уверен, что она тоже виновна в смерти его отца, — хотя бы потому, что позволила Мортимеру совершить убийство. До него доходили страшные слухи о способе, которым оно было осуществлено, и те, кто посмел поднять руку на его отца, заслуживают самого тяжкого наказания.
Но… но среди них и его мать.
Что же ему делать? Разве можно допустить, чтобы такая женщина оставалась у всех на виду, находилась рядом с Филиппой и его сыном и могла думать, будто ей дозволено совершать богомерзкие поступки и оставаться безнаказанной? Нет, это было бы несправедливо по отношению к покойному отцу!
О нем он думал теперь очень часто, упрекая себя за то, что слепо доверял матери и Мортимеру и не предотвратил того, что они задумали и свершили. Он сурово судил себя, отбрасывая даже мысль, что возраст мог служить ему оправданием.
Так как же быть? Как поступить с преступной матерью?
Он не может предать ее смерти, как Мортимера. Но и не может разрешить находиться при его дворе. Всякий раз, глядя на нее, он невольно вспоминал бы, какой смертью умер его отец с ее согласия…
Нет, он не в состоянии отправиться к ней сейчас, он не хочет ее видеть… Быть может, потом… спустя какое-то время…
Он много говорил об этом с Уильямом Монтекутом.
— Моя мать!.. — беспомощно восклицал он. — Она ведь МОЯ МАТЬ!..
— Да, положение весьма нелегкое, — соглашался его друг. — Тут нужно действовать решительно и в то же время мудро.
— Ох, я понимаю это, — отвечал король. — Я уже решил отобрать у нее все богатства, нажитые вместе с Мортимером, и вернуть законным владельцам. Но что еще? Как поступить? Она не перестает быть моей матерью!.. Можно ли это забыть?
— И не нужно забывать. Определите ей содержание, соответствующее ее званию, — скажем, три тысячи фунтов в год, что позволит ей жить вполне достойно, однако без излишеств. — Монтекут помолчал, затем продолжил: — И отправьте ее в какой-нибудь замок, где она будет пребывать, пока вы не придете к решению, как вам действовать в дальнейшем во всеобщих интересах.
— Это разрешает мои сомнения, дорогой Уильям! — воскликнул король. — Я так и поступлю… Думаю, замок Райзинг как нельзя лучше подойдет для этой цели. Как ты считаешь?
— Вы говорите о том, что в графстве Норфолк, недалеко от Линна?
— Да, мой друг. Он не далеко, но и не близко от Лондона и Виндзора и, по-моему, вполне подойдет для королевы.