Сведения о сосредоточении французского флота дошли и до короля Эдуарда, и он был всерьез обеспокоен: не за себя и свою судьбу, ибо решил вступить в сражение и прорваться на континент, сколько за Изабеллу, которой дал слово короля взять ее с собой в Гент.
Теперь он жалел, что поддался ей и, проявив отцовскую слабость, согласился, чтобы она ехала с ним. Он не мог не признаться самому себе, что избаловал дочь любовью и вниманием, тем, что вольно или невольно выделял ее среди других детей. Филиппа понимала это и старалась противостоять мужу, но мало что могла сделать. Эдуарду все нравилось в Изабелле — даже нередкие вспышки ярости, когда ее прекрасные ясные глаза заволакивались дымкой, а красивое лицо искажалось. Она была не слишком привлекательна в подобные минуты, но он любил ее и такой.
Нет, он не станет огорчать ее снова отказом взять с собой, после того как сам же дал обещание увезти к матери, сестре и братьям. Не нарушит ни своей главной клятвы — воевать за французскую корону, ни этой, малой, — увезти дочь из Лондона во Фландрию, чтобы та наконец соединилась со всей семьей.
Он отдал распоряжение, чтобы эскорт принцессы был усилен тремя сотнями воинов с мечами и копьями и пятью сотнями лучников, и предупредил, что они отвечают за нее своими жизнями.
Все погрузились на корабли и отплыли в сторону Фландрии.
Когда после недолгого, но не слишком спокойного плавания они приблизились к ее берегам, то увидели множество французских кораблей, растянувшихся грозным полукругом и готовых дать им бой и уничтожить.
Король Эдуард, стоявший на палубе и одним из первых заметивший противника, воскликнул:
— О, я долго ждал этого часа! Мы примем сражение и одержим победу! Да помогут нам Бог и святой Георгий!
Он видел, что у французов гораздо больше кораблей, но хотел вступить с ними в битву несмотря ни на что: слишком долго он ждал этого часа! Единственное, что его беспокоило, — то, что рядом дочь.
Вероятно, его поступок можно было назвать опрометчивым, не подобающим рассудительному военачальнику; возможно, в нем говорили сейчас чувства, а не трезвый расчет, но он принял решение и не собирался отступать от него.
Среди французов царило радостное возбуждение: их силы намного превосходили силы англичан, у которых всего-навсего две сотни жалких небольших суденышек с гребцами на веслах.
Однако король Эдуард был уже не тем самонадеянным мальчиком, который бездумно отправился когда-то покорять шотландцев и потерпел неудачу. С тех пор он многому научился: читал о сражениях великого деда, изучал его тактику, сам участвовал в немалом числе битв с шотландцами, где показал себя искусным полководцем. Правда, на море ему сражаться еще не приходилось, но он ощущал сейчас необыкновенную волю к победе, перед его глазами стоял образ воинственного непобедимого деда, которого он никогда не видел, но отчетливо себе представлял…
Битва началась. Битва при Хельветслейсе. Изабелла находилась в каюте среди придворных дам, которые с ужасом прислушивались к звукам боя и уже не надеялись остаться в живых. Девочке тоже было страшно, она молилась — пускай Господь даст ей возможность хотя бы увидеть семью. Принцесса уже сожалела, что так настаивала на поездке во Фландрию, но в то же время и думать не хотела, что ее отец может потерпеть поражение. Он не такой! Этого никогда не было, насколько она знает, и никогда не будет! Ей было приятно и радостно верить в него, это помогало переносить то, что происходило сейчас вокруг — на воде, на палубах кораблей.
В течение всего долгого жаркого дня продолжалось сражение. Звенели мечи и щиты, летали стрелы. Люди падали в море, корабли тонули…
Лишь к вечеру битва начала утихать. Изабелла и ее приближенные ничего не знали о ходе сражения и лишь с тревогой ожидали его окончания. Вдруг с огромной радостью и не меньшим изумлением они узнали — и убедились собственными глазами! — что англичане одержали победу: многие французские суда потоплены, остальные обратились в бегство. Это было какое-то чудо! Ведь, казалось, все преимущества на стороне противника. И все же они победили…
Король Эдуард велел отслужить благодарственную мессу на всех уцелевших кораблях и затем приказал осторожно двигаться вдоль берега, внимательно наблюдая, не собирает ли противник остатки флота, чтобы вновь попытаться нанести удар. Из правил военной науки, оставленных ему в наследство великим дедом, он знал, что победитель зачастую теряет плоды победы, если слишком рано покидает поле боя и не проявляет достаточной осмотрительности.
Когда он спросил потом у дочери, очень ли страшно ей было в этот день, та призналась, что да, временами охватывал ужас: корабль так раскачивался, что, казалось, вот-вот потонет, и тогда она не увидит больше никогда мать и никого, никого…