Однако, поднявшись, король разразился громким смехом.
— Глядите, друзья! — провозгласил он, поднимая вверх измазанные грязью руки. — Сама земля Франции спешит оказаться в руках своего хозяина! — Он обвел глазами серьезные, мрачные лица и продолжил: — Когда мой великий предок прибыл на берега Англии из Нормандии, он так же споткнулся и упал на руки при высадке, как и я. И сказал своим воинам те самые слова, которые я сейчас повторил. И что получилось?! А получилось, что он стал победителем и королем! Я тоже стану здесь, на этой земле, и тем, и другим!
Да, многие вспомнили эту историю. Она передавалась из уст в уста не одну сотню лет.
Лица прояснились. Все заулыбались, заговорили… О, это и верно хороший знак. Их король станет завоевателем Франции!.. Слава королю!..
Эдуарду хотелось, чтобы его сын с самого начала приобщился к походной жизни, стал истинным воином, таким, как его отец, прадед, как многие испытанные ратники. Жаль, что ему только шестнадцать. Если бы он был хоть немного старше! Он даже еще не посвящен в рыцари… Впрочем, последнее легко исправить: будет хорошим началом, если прямо сейчас, здесь, в первые же минуты пребывания на земле Франции, совершить это действо на виду у всех. Тогда люди будут знать: если король сложит голову в битве, вот кто по праву займет его место, вот за кем они должны следовать, вот кому верить и подчиняться.
Эдуард подозвал сына и велел преклонить колено на прибрежном холме. Затем коснулся его плеча обнаженным мечом, опоясал ремнем и прикрепил золотые шпоры к его башмакам.
— Ваш принц больше уже не мальчик! Остальное он докажет делом! — крикнул он тем, кто был вокруг.
Еще нескольких человек удостоил король в тот раз рыцарского звания, и среди них Уильяма Монтекута, графа Солсбери. Касаясь мечом его плеча, Эдуард втайне желал, чтобы мать юноши видела сейчас то, что происходит, чтобы она знала: король не забывает ни о ней, ни о ее семье. И не забудет никогда, пока жив…
Поход по северу Франции начался, и первые недели сопротивление английскому войску было незначительным. Города Барфлер, Валонж, Карантен и Сен-Ло быстро сдались на милость победителей. В последнем городе в их руки попало около тысячи бочек с вином, которое так пришлось по вкусу разгоряченным воинам, что через некоторое время те и с места сдвинуться не могли.
— Необходимо понимать солдат, — внушал король сыну. — Пускай в эту ночь пьют без удержу и благодарят судьбу, которая привела их в благословенную страну. Пускай жалеют тех, кто не с ними. Пускай радуются веселому началу похода, в котором их поджидают и смерть, и ранения, и плен. В войне, сын мой, такое веселье выпадает нечасто, если вообще выпадает.
После Сен-Ло они с легкостью взяли Канн и оттуда двинулись на город Лизье.
К этому времени король Филипп уже оправился от растерянности, вызванной внезапным нападением противника, и начал собирать силы для ответного удара. Он намеревался выставить вдвое больше воинов, чем у англичан, разделаться с ними одним ударом, в одном сражении. Такое коварство заслуживает хорошего ответа, говорил он. Мы покажем этому зарвавшемуся претенденту на французский престол, этому обманщику, что одно дело — захватывать беспомощные города, а другое — сразиться с хорошо обученной французской армией. О, я ему хорошо отплачу за поражения первых дней!
Король Эдуард продолжал движение по стране, встречая то здесь, то там сопротивление, но без особого труда преодолевая его. Однако он знал, что его ждет впереди, и был готов к поединку с крупными силами французов.
Он тщательно выбрал место, где это должно произойти, так как знал, что армия короля Филиппа значительно превосходит англичан в числе. Он приказал расположиться на берегу реки Майенн. По правую руку от них было селение Креси. На левом фланге он велел нагромоздить как можно больше повозок для прикрытия; прямо же перед ними были еще два селения.
Таким образом он обеспечил себе выгодную позицию для защиты флангов и тыла.
У французов, судя по донесениям, численность армии доходила до пятидесяти тысяч, что на целых тридцать тысяч больше, чем у англичан. И немудрено: ведь Эдуарду необходимо было оставить в Англии немалое войско для ее защиты, французы же собрали, как видно, все силы, решив закончить войну одним ударом. Кроме того, среди англичан уже были потери, убитых хоронили в чужой земле, раненых и больных отправляли, по возможности, домой.
И все же, несмотря ни на что, король Эдуард был полон сил и уверенности в победе. Он говорил, что в его войске остались сейчас самые смелые и опытные, причем надо всегда помнить, что английский воин стоит трех французских и, значит, мы даже превосходим их в числе.
Принц Эдуард рвался в бой, с нетерпением ожидая начала сражения, чтобы доказать всем, и в первую очередь отцу, что в шестнадцать он умеет достойно биться. Никаких сомнений, никаких мыслей о смерти у него не было. Как и у его отца. Как и у большинства воинов.
Наступило раннее утро двадцать шестого августа, но по-прежнему французы не подходили ближе, хотя разведчики сообщали, что они уже совсем недалеко.
В английской армии была отслужена месса, после чего оставалось только одно — ждать.
Принц Эдуард не один раз примерял черные доспехи, которыми очень гордился, потому что ни у кого больше таких не было. Его отца, однако, беспокоило, что из-за них сын будет выделяться среди остальных рыцарей, и когда противник узнает, кто скрывается под ними, то, несомненно, устроит охоту на него.
— Но я хочу, чтобы меня узнали! — возражал принц Эдуард. — Я не страшусь врагов и сумею дать отпор. Я презирал бы себя, если бы пожелал быть неузнанным.
Что мог ответить король? Им владели два чувства — страх за сына и гордость за него. Но лучше сын мертвый, чем сын недостойный.
Шотландский король Роберт Брюс всегда шел в бой с золотым кольцом на шлеме, чтобы все знали, кто он такой. Дед короля Эдуарда тоже всячески подчеркивал свой огромный рост, не таясь от противника на поле битвы. Так что принц Эдуард лишь следует примеру великих воинов, и пусть будет так, он будет назван Черный Принц Уэльский и прославит это прозвище!..
Лишь к середине дня французская армия приблизилась к английскому лагерю. И вот противники стоят лицом к лицу.
Час битвы наступил.
Французские военачальники считали, что бой должен быть отложен до следующего дня, потому что солдаты еще не отдохнули после длительного перехода, но брат короля Филиппа отбросил все советы и велел начинать сражение, в исходе которого у него не было сомнений. Чем быстрее наступит час победы, тем лучше, говорил он…
Уже несколько часов не угасает битва, преимущество то на одной стороне, то на другой, но французы сильнее, и, если бы не искусство и упорство английских лучников, победа давно оказалась бы на стороне Франции.
Солнце палит вовсю, но внезапно над полем нависает огромная туча, и начинается гроза. Потемневшее небо прорезают острые молнии, гремит гром, дождь льет, как из ведра.
Место, выбранное королем Эдуардом для его армии, помогало сдерживать значительно превосходящие силы противника и вести, по сути, оборонительный бой, изматывая наступающих и нанося им значительный урон.
Внезапно, когда гроза была уже на исходе, откуда ни возьмись появилась огромная стая ворон и с оглушительным карканьем нависла над французским войском. Это было страшное зрелище. Французы были ошеломлены происходящим, оно внесло смятение в их ряды.
Король Эдуард зычно закричал:
— Воины! Вы видите пророческий знак! Он предсказывает поражение врагам! Само небо на нашей стороне, победа не за горами!
Гроза прекратилась так же неожиданно, как началась, и солнце засияло с еще большей силой. Сейчас оно светило французам в глаза, что давало дополнительное преимущество англичанам.
Принц Эдуард, выделявшийся среди всех черными доспехами, был постоянно в гуще схватки. То и дело его пытались окружить враги, чтобы взять в плен или даже убить, потому что знали, кто этот стройный черный рыцарь, который бьется с завидным юношеским пылом и немалым умением. Но каждый раз молодой принц ускользал от противников благодаря своей сноровке, а также помощи соратников, главным среди которых был Джон Чандос, не спускавший глаз с молодого друга, когда это ему удавалось.