К концу шестого месяца я почти перестала спать. Было настолько больно, что на стенку лезть хотелось. Я перестала сдерживаться и начала скулить, а потом и орать в голос. Кожа на животе превратилась в тонкую пленку и ее стали мазать слабым раствором лидокаина, от чего она теряла чувствительность и не болела, даже чесаться расхотелось. Однако чувство дикого голода не давало уснуть. Нашли самое безопасное снотворное и я почти все время спала.
В начале седьмого месяца ребенок резко пошел в рост и мне стали колоть какой-то препарат слегка замедляющий рост костей. Это помогло. Живот мне забинтовали и запретили к нему вообще прикасаться. Вставать не больше, чем на час в день и в туалет. Лежать исключительно на боку. Два раза в день массаж, чтобы мышцы не атрофировались и не появились пролежни. Исхудала я сильно и боялась что собственные кости прорвут кожу. Массировать особо было и нечего. Кожа и кости. Только грудь слегка увеличилась и попа на месте осталась. А вот талия пропала совсем. Этот чертов живот будто опоясывал меня.
Днем Березин сказал, что больше ждать нельзя. Я начала выяснять подробности. Оказалось, что если у меня мальчик, то вероятность его спасти процентов тридцать, для девочки почти шестьдесят. Через неделю девочка выживет стопроцентно, у мальчика будет процентов семьдесят на благополучный исход. А вот я...если сейчас сделать кесарево, меня спасут почти точно, но через неделю шансы мои будут пятьдесят на пятьдесят. Я настояла на том, чтобы подождать еще неделю, хотя была почти уверенна, что у меня дочь.
Ночью меня будто толкнули. Я открыла глаза и увидела как приоткрылась дверь. В палату тенью скользнула знакомая фигура. Я включила тусклый ночник и увидела Руса.
- Мамочка, - радостно, но тихо, сказал он и обнял меня за шею. - я так соскучился! - и заплакал.
- Ну, что ты, малыш. Все хорошо. Не плач. Я люблю тебя.
Тут сын увидел мой живот и осторожно к нему прикоснулся.
- У меня будет сестренка?
- Или братик...
- Я сестренку хочу, - упрямо заявил он. - значит будет сестренка!
- Точно?
- Точно, - кивнул он. - я назову ее Растиславой.
- Почему? - удивилась я.
- Потому что она будет самой лучшей! Там в коридоре Майкл...можно он зайдет?
- Конечно. Только он не знает, что у тебя будет сестренка, - я поцеловала сына в щеку и погладила по голове. - ты не говори ему пока. Я люблю тебя, малыш.
Рус кивнул и пошел к двери. А я осторожно встала, выключила ночник и отошла к окну.
Разговор не клеился. Я почти не слышала объяснений про Руса, только поняла, что сын и правда теперь верит, что я его мама. Боль в животе усилилась. Мне нужно было срочно лечь, но я не знала как сказать Майклу, что беременна и чем это мне грозит. Решила начать с конца и сообщить ему, что вряд ли выживу. Повернулась, махнула рукой, прося его уйти, и почувствовала, как кожа на животе лопается. Бинт тут же начал пропитываться кровью. Нужно срочно выпроводить Беса и вызвать моего хирурга. Черт! Зачем он меня обнял?! Стало только хуже. Живот лопнул еще в одном месте.
- Глупенькая! Разве от этого умирают? - его слова резанули ножом по сердцу, а руки крепче сжались на животе.
- Да, Майкл, умирают и чаще, чем ты думаешь... - с трудом выдавила я. - Вызови врача срочно! - заорала я, ощутив третий разрыв. - Быстрее...пожалуйста.
Майкл бережно подхватил меня на руки и уложил на постель. На спину! Придурок! Черт! Больно!!! Я ему еще припомню! Незнание закона не освобождает от ответственности! Ну, где же эти чертовы врачи?!
Только когда дверь распахнулась и в палату влетел Березин, я позволила себе отключится.
Час. Два. Три. Я не выдержал и начал мерить шагами пространство перед дверью в операционную. Когда в палату забежал хирург лисички, то между поручениями и руководством персонала умудрился обложить меня трехэтажным матом. Сначала за то, что уложил Элис на спину, а потом и за то, что я вообще к ней прикасался. Когда узнал, что я ее еще и обнимал за живот, чуть не прибил на месте. Я ни черта не понимал, пока он не распахнул на малышке халат и не ткнул пальцем в алые бинты на животе. У меня вся кровь от лица отлила. К тому моменту Алиску уже переложили на каталку и все рванули в операционную.
Первый час я просто маялся в коридоре и слушал Руса, который был абсолютно уверен в том, что с его мамой и сестрой все будет в порядке. Я старался ему поверить и у меня почти получилось. Потом подошла медсестра и, отведя меня в сторонку, коротко и четко обрисовала ситуацию, опустив медицинские термины. У меня глаза на лоб полезли, а сердце бухнулось в пятки. Как это лопнула? Что значит может не выжить? Как это от пола ребенка зависит вероятность его спасения? Черт! Она что, опять меня бросить собралась?! Да, к черту детей, Руса более чем достаточно! Мне Элис нужна!
"Парень, кому ты врешь? - раздался ехидный внутренний голос. - Ты с первой ночи с ней мечтаешь о детях! Разве не поэтому забрался к своей лисичке в постель примерно семь месяцев назад, не озаботившись мерами предосторожности?".
Черт! Да, да! Я хочу детей. Очень! И не каких-нибудь, а именно общих с Элис! Но она не говорила, что у нее была операция и ей нельзя набирать вес ни при каких условиях, а беременность ее разорвет! Господи, почему она не сделала аборт? Девушка дала ответ. Оказалось, что малышка стала бы бесплодной...черт!
Я бегал перед дверью и мечтал только об одном - чтобы все это поскорей закончилось! Неизвестность меня убивала. Наконец за дверью послышался детский плачь.
- Растислава, - тихо сказал поразительно спокойный Руслан.
- Что?
- Моя сестра, - пожал плечами мальчик. - сейчас нам ее вынесут.
Но из дверей никто не показался. Ни через пять минут, ни через тридцать пять. Только через час ко мне подошла уже знакомая медсестра и проводила в соседнее помещение. Маленький комочек с ручками и ножками лишь отдаленно напоминал ребенка. Кожа землисто-серая с синеватым отливом, глаза слегка приоткрыты и видно, что на них матовая пленка. Тщедушное тельце мало напоминало тех пухленьких младенцев, что показывают в кино и фотографируют для журналов. Девочка лежала в специальном боксе и я даже прикоснуться к ней не мог.
- Малышка сильно не доношена и ближайшую неделю точно проведет здесь, - пояснила девушка.
- Ее зовут Растислава, - подал голос Руслан.
- Хорошо. Я передам остальным. Но от наличия имени она не перестает быть маленькой девочкой, которой требуется особая забота и внимание.
Мальчик кивнул и попросил взять его на руки, чтобы он мог увидеть сестру. Потом положил раскрытую ладонь на стенку бокса и долго смотрел на мою дочь. Через какое-то время девочка начала шевелиться и положила крохотную ручку рядом с ладонью брата.
- Самая лучшая, - шепнул Рус и я с ним согласился, молча кивнув.
Нас попросили покинуть палату интенсивной терапии, но Руслан ни в какую не хотел бросать сестру. В итоге ему поставили стульчик, попросили вести себя тихо и не трогать приборы, а меня все же выпроводили. В коридоре я задержал девушку и сказал, что парень не спал всю ночь и, наверняка, хочет кушать. Она кивнула и пошла дальше, но потом обернулась:
- А какая у Вас группа крови?
- Четыре плюс, - на автомате ответил я.
- Отлично, - чему-то обрадовалась она. - пойдемте. Выкачаем из Вас немного крови.
- Зачем это? - насторожился я.
- А чтобы у Вас осталось меньше сил бегать по коридорам, - это она меня плохо знает! Раненый я бегаю еще лучше, но разубеждать ее не стану. - к тому же у Алисы Сергеевны тоже четвертая положительная и она может ей понадобиться.
- А запаса здесь нет? Я не против, но что было бы, если бы меня здесь не оказалось или кровь не совпала? - поразился я их беспечности.