– Именно мне и надлежит распоряжаться судьбой мисс Уоррингтон. Я знаю, что случилось с нею, знаю, как именно можно ее защитить, – невозмутимо отозвался мужчина. – Или вы предпочитаете видеть свою дочь мертвой, мистер Уоррингтон?
Я вздрогнула, услышав этот вопрос. Если отец скажет, что лучше бы я погибла, чем так опозорила семью…
– Или вы считаете, будто мисс Уоррингтон по моей вине утонула в детстве? Или же по моей вине, чтобы вернуть вашу дочь, не дать ей погибнуть, ее няня воззвала именно к этим силам?
Каждое слово лорда звучало мерно, спокойно, уверенно…
Да, когда он спасал мою жизнь, он предпочел расплатиться иначе, не обращаясь к нечисти. За что мне нужно до смерти его благодарить.
– Пусть все так, однако это не изменяет того факта, что именно будучи под вашим надзором моя дочь пыталась бежать с мужчиной, – не желал уступать отец.
Я решительно вывернулась из рук брата.
– Такого не было, папа. Я не намеревалась ни с кем бежать и никогда бы так не поступила. Тем более, с мистером Греем! – выпалила я, тем самым выдав свою осведомленность.
Определенно стоило промолчать и дать и дальше говорить от своего имени лорду.
– То есть ты уже знала о тех слухах, – тихо выдохнул отец, хватаясь за сердце. Этот его жест я предпочла не заметить, учитывая, что батюшка отличался прекрасным здоровьем и никогда не жаловался на боли в области груди.
Лорд Дарроу поднялся на ноги и кивком велел мне подойти к себе. Я тут же подчинилась.
– Разумеется, мисс Уоррингтон знала о произошедшем. От меня, – евжжеж ответил за нас обоих вельможа.
Эдвард расхохотался. И звучал его смех до дрожи жутко.
– То есть вы явились в нашу глушь лишь для того, чтобы сообщить моей сестре эти дивные новости? Право, так мило…
Никогда раньше я не замечала в брате подобного едкого сарказма. Он всегда очаровывал окружающих чувством юмора, легким нравом… Неужели моя вина в таких переменах? Больно было даже думать об этом…
– А вы бы предпочли, чтобы об этом она узнала из письма, молодой человек? – холодно поинтересовался лорд.
Я же четко и ясно осознавала: он бы никогда не поступил со мной таким бесчестным образом. Только не он.
– Не появись вы в жизни Кэтрин… – вновь заговорил отец, в чьем голосе звенели гнев и боль.
Почему же он спешит обвинить во всем одного только человека? Почему ничего не говорит мне самой?
– …она бы уже была мертва, – спокойно продолжил его милость. – Со мной ее свел счастливый случай, не иначе.
Отец вздохнул тяжело и раздраженно и сказал именно то, что я так страшилась услышать:
– Лучше бы ей умереть, чем жить с таким бесчестьем. Она погубила и себя и сестер своим поступком. И теперь на всех нас лег позор.
Словно бы откуда-то издалека до меня донесся голос брата:
– Отец!
Перед глазами потемнело, ноги подломились, и я начала оседать на пол…
Пришла в сознание я уже в отведенной для меня комнате, и подле меня сидели мистер Уиллоби и мистер Оуэн, до крайности встревоженные.
Заметив, что я открыла глаза, мистер Уиллоби не удержался от остроты:
– А ведь вы говорили, будто бы Уоррингтоны не могут упасть в обморок.
На улыбку ушли последние силы.
– Вероятно, я уже и не Уоррингтон…
Молодой человек взял меня за руку и несильно сжал ее.
– Полно, мисс Уоррингтон, не стоит так уж сильно переживать. Что бы ни сказал в запале ваш отец, это вовсе не означает, будто он действительно предпочел бы вашу смерть всему случившемуся.
Я не могла с полной уверенностью утверждать то же самое. Отец никогда не был склонен к гневливости и обычно думал, что говорил…
– Даже если он сказал искренне, это вовсе не значит, что мы оставим вас. И если Уоррингтоны не пожелают больше видеть старшую дочь под своею крышей, то… Да вы в любом случае вскоре смените свое имя, – добавил мистер Оуэн.
От этой мысли на душе стало чуть легче. По крайней мере, жизнь уже не стала походить на кромешный ад.
Я спросила у молодых людей, где же сейчас мои родные. Они ответили, что его милость весьма настойчиво выдворил их прочь из дома миссис Чавенсворт, едва лишь мне сделалось дурно, и строго-настрого запретил являться без приглашения.
– Но я все же дочь своего отца и принадлежу ему по закону, – растеряно пробормотал я, – как его милость сможет оградить меня от семьи?
Мистер Уиллоби пожал плечами и со смешком сообщил:
– Дядя может абсолютно все, вам ли не знать, дорогая мисс Уоррингтон. К тому же, то ваше неуместное замечание чрезвычайно сильно расстроило его… Подозреваю, дяде Николасу была бы безразлична репутация его сестры, только бы та осталась жива…
Да, я тоже так считала…
– Однако нужно все-таки примириться с ними, – тихо прошептала я, отворачиваясь от друзей. – Они ведь считают… Создатель, что я… с мужчиной… Такой стыд!
Молодые люди рассмеялись.
– О да, вы не пытались сбежать, вы всего лишь помогали сбежать Эбигэйл.
Они еще и потешаются надо мною. Совсем стыда нет…
– Вместе с вами, если вы забыли! – возмутилась я, поспешно садясь на кровати. Ссориться лежа оказалось до ужаса неудобно. Голова сперва закружилась, но я упрямо сжала зубы, не желая позволять себе такой слабости. – И принимали весьма деятельное участие!
– Но это, кажется, была ваша идея! – не желал так легко сдаваться мистер Уиллоби.
– Вообще, это была идея мисс Оуэн и ее величества!
– А вот с этого места, будьте любезны, поподробней, – услышали мы голос лорда Дарроу, который, воспользовавшись тем, что мы увлечены беседой, незамеченным вошел в комнату.
Даже если бы грянул гром, все равно не вышло бы такого ошеломительного эффекта.
– Ой, – тихо прошептала я, глядя на весьма и весьма недовольного мужчину, который неспешно приближался к моей постели.
Очень хотелось, как в детстве, спрятаться под одеяло… Но это наверняка бы глупо выглядело, а заодно и было бы полностью бесполезно: его милость – не монстр из-под кровати, от него так легко не избавишься.