Я вздохнула украдкой. Теперь, когда родные не могли посмотреть на меня, стало куда легче дышать.
– Та же причина, что и прежде. Моя дочь, которая живет с вами под одной крышей.
Прозвучало как пощечина. Мне.
– Мисс Уоррингтон живет под крышей с миссис Чавенсворт, этого довольно, чтобы не возникло никаких домыслов.
Как жаль, что в таких ситуациях не все предпочитают прислушиваться к голосу разума… Эдвард так точно не собирался довольствоваться подобным объяснением.
– Вы явились в наш дом посреди ночи! Этими своими… Путями… Забрали ее против воли семьи! И одному создателю известно, что творилось во время вашего путешествия!
Я онемела от возмущения. Как можно говорить такие ужасные вещи?!
– Не стоит произносить вслух то, о чем вы можете впоследствии пожалеть. Не оскорбляйте вашу сестру, она не заслуживает таких подозрений и оскорблений.
О да, я заслуживаю иных оскорблений… Но стало чуть легче от того, что кто-то встал на мою защиту.
– Ваша милость, только я виновна в произошедшем… – попыталась было вмешаться я, но меня резко осадили.
– Извольте помолчать, мисс Уоррингтон, – строго велел мне лорд Дарроу. – Вы уже достаточно и сказали и сделали.
Пришлось подчиниться, слишком уж сурово глядел на меня его милость, черные глаза словно бы дыру во мне прожигали.
– Ну надо же, – протянул дорогой брат, наблюдавший за мною, – Кэтрин никогда не подчинялась нашим родителям, но почему-то внимает каждому вашему слову.
Именно после этих слов я поняла, что больше всего мучает Эдварда… Ревность. Да, разумеется, он переживал за мое будущее, переживал за репутацию семьи, но… но куда больше мучила его ревность. Жуткая ревность. Если прежде я принадлежала только собственной семье, теперь же мне стали дороги и другие люди.
– Вероятно, у мисс Уоррингтон есть причины для такого поведения, – заметил сдержанно лорд Дарроу. – Юная леди, сядьте. Разговор будет длинным. Или лучше уйдите к себе, не все из того, что здесь прозвучит, вам следует слышать.
Что-то в душе трусливо советовало послушаться к совету мужчины и сбежать куда подальше, но фамильная храбрость и фамильное же упрямство заставили вздернуть подбородок и остаться в гостиной. Я должна выслушать все до конца. От и до.
– Что же, не пожалейте о своем решении, – тихо произнес его милость, когда я уселась в дальнее кресло.
Мои друзья тут же перебрались поближе ко мне, и подумалось, что с их поддержкой я смогу пережить все.
– Кэтрин не может более оставаться с вами, – твердо заявил отец. – Это неприемлемо. Совершенно неприемлемо. Она незамужняя девушка! Девушка, которая с позором вернулась в отчий дом после неудавшегося побега! Теперь ситуация стала еще хуже…
Его милость молча выслушал эту тираду, после чего осведомился:
– Вы же понимаете, что если мисс Уоррингтон останется без моей защиты, то будет потеряна для вас навсегда?
Эдвард поджал губы, но смолчал, позволяя говорить старшему.
– Мы не можем знать наверняка, – пробормотал отец.
Что ж, хотя бы сегодня мне не желают смерти.
– Я могу знать наверняка. И знаю, – твердо заявил лорд Дарроу. – Репутация вашего семейства будет восстановлена, можете не сомневаться.
Лицо отца побагровело от возмущения.
– Да вы еще и смеете издеваться над нашей бедой?! Вы… Вы невыносимый человек, чудовище! – воскликнул папа, сжимая и разжимая кулаки. – Бесчестный человек, воспользовавшийся неопытностью юной девушки и ввергнувший ее в пучину порока!
С каждым словом отца на лице его милости все ярче проступали желваки. Да, я понимала, насколько же неприятно выслушивать подобные вещи… Следовало прекратить! Остановить поток оскорблений, обрушившийся на голову вельможи без причины!
– Папа, прошу, не нужно! – метнулась я к отцу, встав меж ним и лордом.
Мистер Уиллоби и мистер Оуэн попытались остановить меня, но я оказалась куда быстрей.
Нельзя было позволять отцу оскорблять его милость! Не только потому, что опасалась гнева лорда Дарроу, но и потому, что он не был ни в чем виноват. Он вовсе не должен выслушивать все эти мерзости о себе…
– Этот человек погубил тебя! Погубил репутацию всей нашей семьи!
Признавать собственную вину оказалось мучительно, но я знала: необходимо именно так поступить.
– Лишь я виновата в случившемся! Его милость достойный человек и всячески оберегал меня, не оскорбляй его незаслуженно! – воскликнула я с отчаянием.
Лорд Дарроу удовлетворенно кивнул, оценив мои попытки донести до родителя правду.
– Я рад, что вы осознаете тяжесть содеянного, – произнес он.
В голосе его милости я слышала исключительно горечь. Горечь и грусть, поэтому сомневалась, что его радость была так уж велика.
Потупившись, я ответила:
– Полностью осознаю, милорд, однако, будь у меня выбор, я поступила бы также.
Взгляд его милости ощущался как каленое железо на коже.
– Вы понимаете, что сейчас сказали, мисс Уоррингтон?
– Полностью осознаю, милорд, – тихо произнесла я. – И не отказываюсь от своих слов. Вы желаете мисс Оуэн только лучшего, тут нет сомнений, но мистер Грей действительно любит ее… Этот брак принес бы много добра всем.
Я ожидала чего угодно, крика, быть может, даже удара… Но лорд только тяжело вздохнул и покачал головой.
– Ваше упрямство порой превосходит ваш ум. Не думал, что именно вы окажетесь в итоге настолько подвластны девичьим бредням…
Это был укор, но при том практически родственный
Папа сделал шаг вперед, решительно оттеснив меня в сторону.
– Я вызываю вас на дуэль, милорд!
У меня сердце удар пропустило от страха. Дуэль с лордом Дарроу? Да его милость с легкостью убьет моего отца! Уж в том, что стреляет колдун прекрасно, я ни капли не сомневалась.
– Папа, прошу! Ваша милость, прошу, не слушайте его! Папа!.. Его милость ни в чем не виноват!