Голос, раздавшийся позади них, помог Кэтрин скрыть свое смущение и замешательство.
— Доброе утро, мистер Ньюком, миссис Прайс. Чудесная свадьба, не правда ли?
Они обернулись и увидели направляющегося к ним сэра Рейнальда. Заметив, что они стоят рука об руку, он вскинул бровь:
— Я вижу, вам все же удалось встретиться.
Тут Кэтрин с опозданием вспомнила о том, что сэр Рейнальд был свидетелем ее крайне глупого поведения, и опустила голову. Совершенно неожиданно на помощь ей пришел Эван:
— Да, миссис Прайс довольно быстро смогла оправиться от недомогания. И, кстати, вы ошиблись, сэр Рейнальд. На тропинке у озера была не миссис Прайс, а какая-то довольно похожая на нее дама.
Слова Эвана приятно поразили Кэтрин, а его едва заметная улыбка повергла ее сердце в полное смятение. Как трогательно, что он помог ей выпутаться из затруднительного положения. Пусть даже сэр Рейнальд, похоже, воспринял его заявление довольно скептически.
— Бывает же такое удивительное сходство, — пробормотал сэр Рейнальд, но на этом вроде бы успокоился, и они, уже втроем, пошли дальше.
— Скажите, мистер Ньюком, — прервал затянувшееся молчание сэр Рейнальд. — Как вы находите наши местные своеобразные свадьбы? Совсем не похоже на то, как венчаются в Англии?
— Нет, не похоже. И эта свадьба отличается от тех валлийских свадеб, которые мне доводилось видеть. Я обратил внимание, что жених и невеста ехали в церковь и обратно в карете. Разве теперь здесь не бывает свадеб со скачками? Мне помнится, в детстве я видел, как все, кто мог усидеть на лошади, скакали в церковь верхом. Причем жених с друзьями должны были догнать невесту и ее опекуна. Иногда они и из церкви возвращались верхом. Это выглядело очень живо и увлекательно.
Печальные воспоминания снова накатили на Кэтрин. Прошлое еще не умерло, как бы ей этого ни хотелось.
Сэр Рейнальд бросил на нее исподтишка взгляд и ответил:
— Свадьбы со скачками слишком опасны. И в нашей округе никто больше не соблюдает этого обычая.
— Мне они вовсе не представляются опасными, —не унимался Эван. — Обидно, если такой красивый обряд будет забыт только из-за того, что кто-то может случайно ушибиться. Не могу представить себе, чтобы миссис Ливелин беспокоили такие пустяки. Попробую спросить у нее, почему ее дочь отказалась от свадьбы со скачками.
Слезы уже почти навернулись на глаза Кэтрин, когда вмешался сэр Рейнальд. Негромко и без всякого нажима он проговорил:
— Тесс Ливелин отказалась от такой свадьбы, потому что муж миссис Прайс погиб именно во время скачки, после завершения свадебной церемонии. По дороге из церкви в замок, где должно было начаться пиршество, его лошадь угодила копытом в яму, и, падая, он ударился головой о камень. — Сэр Рейнальд пригладил поредевшие волосы. — После этого прискорбного случая новобрачные у нас не следуют этой традиции.
Кэтрин не в силах была поднять глаз на Эвана, но услышала, каким потерянным голосом он проговорил:
— Боже правый! А я-то… Простите меня, пожалуйста, Кэтрин. Мне бы и в голову не пришло заговорить об этом, если бы… Я слышал, что ваш муж погиб, но каким образом, не имел представления.
— Ничего… ничего страшного, — пробормотала она, уставившись перед собой на дорогу. — Откуда же вы могли знать?
Воспользовавшись минутным замешательством, сэр Рейнальд откланялся, заявив, что ему надо повидаться со своими друзьями.
Эван накрыл руку Кэтрин своей ладонью.
— Так вот почему вы были так печальны во время церемонии. Наверно, мысленно вы все время возвращались к этому ужасному событию. Я вам от всей души сочувствую.
Кэтрин, испытывая глубокую благодарность, сжала в ответ его руку.
— Все в порядке. Я уже научилась бороться с жуткими воспоминаниями.
Но это было лишь отчасти верно. Порой, она всю ночь напролет не смыкала глаз оттого, что не могла избавиться от всплывшей в памяти кошмарной картины… Вилли стремительным галопом скачет позади нее… Лицо его напряжено. Ему никак не удается догнать лошадь, на которой сидят Кэтрин и старинный друг семьи, выступающий в роли опекуна. Ветер треплет ее волосы, она оборачивается и криками подбадривает Вилли, весело смеется застывшему на его лице испуганному выражению.
Сколько раз одна и та же страшная сцена вновь возникала в ее воображении! И опять лошадь спотыкалась… Вилли головой вперед падал на колени… и сердце Кэтрин разрывал жуткий звук удара. Вскрикнув, она натягивала поводья и поворачивала лошадь назад, к месту катастрофы. Но Вилли уже лежал совершенно неподвижно, и из раны на голове струилась кровь. Кэтрин почему-то сразу поняла, что он умрет. Поняла в ту же секунду, хотя минуло еще два дня, прежде чем Вилли, не приходя в сознание, заснул вечным сном.
И, вспомнив о том дне, Кэтрин невольно содрогнулась. Бедный Вилли! Проклятие сделало свое злое дело. Но откуда ей было знать о том? Дневник попался ей на глаза только через год после смерти Вилли.
— Когда это случилось? — спросил Эван участливо. Кэтрин вздрогнула. Она так глубоко погрузилась в прошлое, что даже забыла о присутствии Эвана.
— Пять лет назад, — с трудом выговорила она, не желая смотреть на него. Ведь в его глазах она увидит только жалость. Но уж лучше жалость, чем упреки, которыми осыпали ее те жители деревни, которые считали, что она околдовала Вилли и стала причиной его смерти.
По счастью, они уже добрались до «Красного дракона», и у Кэтрин появился повод сменить тему разговора:
— Вот мы и пришли, — сказала она приободрившись. — Надеюсь, вы успели как следует проголодаться. Миссис Ливелин бесконечно гордится своей стряпней и все эти дни только и делала, что жарила, варила и пекла всевозможные деликатесы.
Кэтрин по-прежнему ощущала на себе его пристальный взгляд, но Эван ответил только:
— Пожалуй, да. — И пошел следом за ней.
Больше он ни разу не возвращался к разговору о Вилли, пока они ждали, когда наступит их очередь поздравить новобрачных. Ну а едва они оказались внутри и смешались с толпой гостей, Кэтрин и сама отвлеклась от воспоминаний и оттаяла душой.
Скрипач уже взял в руки инструмент, и два арфиста устроились рядом с ним, Столы, которые обычно располагались вразброс, на этот раз отодвинули к стене, чтобы освободить место для танцев. Столы ломились от еды: от тарелок с ростбифами, гусятиной, бараниной и тушеными овощами. Но миссис Ливелин продолжала отдавать указания слугам, которые несли все новые и новые блюда. В почетном углу, по валлийскому обычаю, стоял отец жениха и записывал каждый подарок новобрачным — как правило, это были деньги или домашний скот — в особую книгу, чтобы, отправляясь на свадьбу в это семейство, отдариться тем же самым.
С легкой улыбкой Кэтрин вдохнула теплый воздух. По крайней мере, банкет у нее не вызвал печальных ассоциаций. Из-за несчастного случая они с Вилли так и не добрались до свадебного стола, поэтому с этой частью торжества у нее не было связано никаких воспоминаний: ни хороших, ни плохих.
— Не хотите ли выпить чего-нибудь? — предложил ей Эван. — Похоже, мистер Ливелин уже открыл краны.
Посмотрев в ту сторону, где мистер Ливелин, крепкий, жилистый, спокойный мужчина, начал наполнять кружки золотистым элем, Кэтрин кивнула:
— Непременно, в горле у меня совершенно пересохло.
Следующие полчаса они почти не разговаривали. Казалось, Эвану трудно было преодолеть какую-то преграду, возникшую между ними, а Кэтрин все еще стеснялась молодого ученого. Но, в сущности, особой нужды беседовать и не было, поскольку вокруг все болтали, одновременно поглощая еду, успев проголодаться за время долгой церемонии. Кое-кто из гостей обсуждал торжество, сравнивая его с тем, как проходила их собственная свадьба. Другие безжалостно дразнили жениха и невесту, подшучивали над ними. И почти все старались вовлечь в веселые разговоры Кэтрин и Эвана, показать, что не придают значения злым сплетням и относятся к Кэтрин с большим уважением.