"Он что — хочет меня вниз сбросить? — мелькнула паническая мысль. — Зачем?"
Но, как выяснилось, прикончить ее таким экзотическим образом в планы Майкла не входило:
— Ты же можешь петь, — рявкнул он. — Можешь, я вижу. Так почему не хочешь?
— Я н-не… — дрожащими губами начала объяснять Лорен, но объяснения ему были не нужны.
— …Я верил что ты нечто большее, чем просто офицантка, и всегда уважал тебя, — продолжал Майкл — уже тише, но все так же яростно, — и за стойкость, и за то, что, несмотря ни на какие препятствия, ты хотела петь, хотела пробиться, мечтала… Я же помню, как ты радовалась этому дурацкому списку — и что теперь? Вот тебе твоя мечта — вот она, на блюдечке. А ты отказалась…
— Я не…
— …Ты что — хочешь всю жизнь жить в этой поганой халупе, света белого не видеть и только ныть "денег нет, денег нет, денег нет"?
— Но… — Лорен хотела сказать "Но их действительно мало", и не успела — Майкл встряхнул ее за плечи так, что аж зубы лязгнули.
— Ты только о деньгах все время и думаешь.
Как ни странно, это не напугало ее и не обескуражило, а разозлило: да кто он такой, чтобы рот ей затыкать и не давать и слова вымолвить?
— А ты голодал когда-нибудь? — рявкнула она с неменьшей яростью, чем он. — По-настоящему — так, чтобы все внутренности от голода болью сводило? А на вокзале неделями ночевал? Мне страшно подумать, что, если что, снова туда идти придется — понимаешь ты это?
Отпихнула его, с силой и обидой — руки Майкла соскользнули с ее плеч. Лорен думала, что он сейчас снова ее схватит, даже приготовилась вывернуться. Но он вместо этого обнял ее, уткнулся лбом ей в лоб.
— Лорен… ох, Лорен… Я же уже говорил — неужели ты думашь, что я допущу, чтобы моя женщина голодала?
И все, и силы кончились — захотелось прижаться к нему и заплакать.
— Мы справимся, — продолжал он. — Пока мы вместе, мы с чем угодно справимся. Только не надо нам больше ссориться, мне сейчас и так… — Не договорил, лишь вздохнул.
Как будто она была инициатором ссоры. Но этого Лорен не сказала, тоже вздохнула:
— Да я вижу, что тебе там… невмоготу.
Майкл покивал, погладил ее по спине и потянул за собой к "Леди Удаче".
— Пошли, там теплее.
Только теперь она почувствовала, как тянет из-за парапета холодом. Сентябрь уже…
В машине, на заднем сидении, и впрямь было несравнимо теплее, особенно после того, как, достав откуда-то одеяло, Майкл закутал их обоих. Лорен положила голову ему на плечо — вот так бы сидеть и сидеть… и никуда не идти.
— Слушай, а давай проведем выходной здесь? — словно прочитав ее мысли, предложил он. — Завтра с утра я съезжу за Чалмером, заодно кофе в термос налью, привезу. А вечером в общагу вернемся.
На свой единственный выходной у нее были грандиозные планы: постирать, погладить, поднять петли на чулках, прошвырнуться по магазинам — купить новый лак и шампунь, и мясо для жаркого…
— Давай, — мысленно отмахнулась она от всего этого; подумала, что петли можно и здесь поднять — нужно только попросить его утром, когда за Чалмером поедет, привезти чулки.
— Лорен, послушай, — немного помолчав, сказал еле слышно Майкл, — а ты не хочешь вообще оттуда убраться?
Она сразу поняла, о чем он говорит, и все же слегка опешила:
— Но… как же? Ведь уже сентябрь. И на работу мне будет ездить далеко…
— Работу найдешь другую — я с самого начала не хотел, чтобы ты там работала.
Будто он не понимает, что это легче сказать, чем сделать. И она только-только обжилась там… занавески голубенькие на окно собиралась купить.
— Пойми, на меня в этой комнате так давит, что я даже писать толком не могу, — видя, что она молчит, добавил Майкл.
— Так что — обратно… сюда?
— На какое-то время — да. А потом, через несколько недель, найдем что-нибудь.
— Но у нас еще за три недели вперед заплачено — мымра деньги наверняка обратно не вернет, — вспомнила она последний аргумент.
— Ну так давай эти три недели еще там проживем — а потом съедем.
Лорен вздохнула, понимая, что на кону сейчас стоят их отношения, и обреченно кивнула:
— Ладно, давай.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
— Ты знаешь, что мымра к твоему мужу шастает? — вполголоса спросила Энни.
Дело было вечером, у выхода с кухни, посему Лорен сначала быстро глянула на вышеупомянутую "мымру", сиречь миссис Йенсен, убедилась, что та в другом конце зала со светской улыбкой здоровается с какими-то посетителями, и лишь потом качнула головой:
— Нет. А что — правда?
— Еще как. Я сама видела. Во вторник утром, когда ты на смене была, застукала ее в нашем коридоре. Она меня как увидела, так вся смешалась, глазки опустила — и к вам в комнату бочком юркнула. И сегодня с утра тоже — вся из себя нарядная, каблучки, духи, все такое. А ты что, не знала? — На лице у подруги было написано сочувствие, но в глазах плескалось жгучее любопытство.