Ксавье, обретя широкое поле деятельности для языка, обрушил на Питера длинную речь, в которой восхвалялись подвиги Артура и приводились примеры и цитаты из древнегреческих мифов, русских былин и студенческих анекдотов. Совершенно оглушенный потоком децибел и килобайт, Блад вежливо поблагодарил Куто за ценные сведения и с той поры зарекся выяснять отношения, положившись на волю случая, который не замедлил представиться.
Однажды вечером Ксав летел по палубе «Арабеллы», направляясь к шлюпке, где его ждал Артур, чтобы отплыть на «Тайну». Вдруг из темного закутка возле камбуза высунулась чья-то ручища и загребла Куто «во власть тьмы». У Ксава по инерции, едва перестали работать ноги, заработал язык. Узнав по «нежному объятию» Волверстона, он сделал легкий экскурс по генеалогическому древу Нэда, перечислив всех его родственников до тринадцатого колена, после чего попробовал вырваться. Но Волверстон был настроен по-деловому. Он твердо решил не выпускать трепыхающегося Ксава, пока не добьется правды:
— А ну, рассказывай! Всё как на духу!
— Чего тебе рассказать? Куда пойти учиться? Отпусти, медведище, меня Артур прибьет к черту — столько ждать! — во время этой тирады Ксав пытался удрать, а язык его, из-за того, что Куто спешил, опережал мысли раза в три. Поэтому Ксав осознавал то, что сказал, намного позже того, как он это сказал.
— Стоп! Ты мне одно объясни: почему он на меня так смотрел?
— Влюб… Гм… Глаза есть, вот и смотрел.
— Я вот думаю…
— Не огорчайся. Бывает.
Волверстон собрался с духом и выпалил:
— Он тоже… женщина?
— Не он, а она — падежов не знаешь!
Пораженный Нэд опустил руки:
— Значит, это правда?! Всё это правда? Ксав!
Но Ксавье, освободившийся наконец от сдерживающего фактора, уже несся к трапу. На десятой секунде скоростного полета Ксава сразила шальная мысль — он осознал сказанное. Куто сел на палубу, подумал и решил, что Артуру об этой беседе знать не обязательно.
* * *В кабаке «У французского короля» на Тортуге было тихо. Спокойная говорливая суета трактирного дня, когда никто не бьет морды, не колотит стекла и не разламывает дубовые стойки, была в самом разгаре. После похода тут отдыхала почти вся команда «Арабеллы». Сам капитан Блад сидел за столом вместе с Артуром и Джереми. Потягивая легкое вино, они лениво болтали, обсуждая события, происшедшие без них на Тортуге. Ни Нэда, ни Ксава не было видно, но Суорд знал, что они где-то рядом.
Вдруг за стеной раздался постепенно возрастающий шум. Друзья ухмыльнулись, справедливо полагая, что привычная тишина сменится не менее привычной потасовкой. Но вот в начинающемся концерте явственно выделились сольные партии Куто и Волверстона. Шум на секунду стих, в кабак ввалился мертвецки пьяный Нэд и направился к ближайшему свободному столу через самый дальний угол по кривой, которую не взялся бы рассчитывать ни один программист. Не успели Блад и К° даже улыбнуться, как появился разъяренный Ксав. Он подскочил к Нэду и рявкнул нечто явно невежливое. Нэд что-то пробурчал в ответ, после чего Ксавье холодно и расчетливо закатил ему звонкую оплеуху и с достоинством вышел из кабака. Из Волверстона пощечина выбила половину хмеля, благодаря чему он частично осознал случившееся, но и оставшихся градусов было достаточно, чтобы почувствовать к себе внезапную и острую жалость. Поэтому, увидев Блада, Артура и Джереми, Нэд страшно обрадовался и побрел к ним изливать душу.
Со всего размаха брякнувшись на табурет и не заботясь о том, слушают его или нет, Волверстон заплетающимся языком забормотал, полностью игнорируя синтаксис и пунктуацию:
— Нет это кара Господня разрази меня гром и ее тоже. На кой черт ты их создал этих баб а мы страдать должны? — Нэд могуче шмыгнул носом и, взяв кружку Джерри, опрокинул ее себе в рот. — Свяжись с ними пожалеешь что родился хотя мама моя была приличная женщина…
— Э, Нэд, да ты никак повздорил с Ксавом из-за красотки? — хохотнул Питт, возвращая свое имущество.
— Что ты веселишься? — перебил его Блад. — Нам только дуэли не хватало!
— Какой еще дуэли? — искренне удивился Нэд, делая попытку увести кружку у Питера.