Леди Элинор Уайтберри была прекрасна как грех. И черный был ей удивительно к лицу. Наверняка именно поэтому она и не снимала глубокого траура который год. Он оттенял ее светлые волосы, мраморную кожу, яркие зеленые глаза. Она смотрела так, будто весь мир был у ее ног и вела себя соответственно. Ее кузены взирали на нее, как на живое божество. И в моей душе зародились некоторые сомнения, которые я постаралась тут же отбросить. Слишком уж непристойны они мне казались.
Мисс Оуэн буквально засветилась от радости при встрече с леди Уайтберри.
— Леди Элинор, как приятно, что вы решили выполнить просьбу моего дяди, — восторженно произнесла моя подруга, делая реверанс. — Мистер Ренфилд, мистер Вудроу, мисс Дрейк, рада приветствовать вас. Хочу представить вам мою дорогую подругу мисс Уоррингтон.
Я также сделала реверанс, замерла так на пару секунд, чтобы выпрямиться и начать с полным на то правом разглядывать новых знакомых. А они разглядывали меня. Мужчины делали это с вялым интересом, который поневоле начинаешь испытывать, встречая новых людей. Мисс Дрейк юная особа лет шестнадцати с худым острым личиком смотрела на меня с непосредственны интересом, который присущ только детям. Леди… Леди Уайтберри будто снимала с меня мерки. Для нового платья или гроба — это уже другой вопрос. Я в свою очередь также разглядывала ее платье из черного муслина, тяжелые серебряные серьги с аметистами в ушах, дорогое колье, чьей стоимости я просто не была в состоянии представить. Она умела носить дорогие вещи, эта леди Уайтберри. И производить впечатление она тоже умела. Возможно, именно этим она и могла сразить мужчину, подобного лорду Дарроу.
— Уоррингтоны — старый род, — заметила женщина, завершив свой осмотр моей скромной персоны. — И достойный. Я рада, что у нашей дорогой Эбигэйл появилась достойная подруга. Лорд Дарроу писал мне о вас, мисс Уоррингтон. Вы сумели произвести на него сильное впечатление.
Признаться, мне было безумно любопытно, что же в действительности сообщил о своей скромной новой воспитаннице лорд Дарроу. Интуиция подсказывала, что вряд ли в его письмах меня описывали в радужных тонах… Скорее, первым делом он бы помянул мое стремление влезть везде, где только возможно.
— Я польщена тем вниманием, которое оказано мне его милостью, — отвечала я так, как требовали приличия.
— Сейчас же прикажу слугам разместить вас со всеми удобствами! — воскликнула мисс Оуэн, беря на себя обязанности хозяйки дома, которой она сейчас и являлась до появления очередной леди Дарроу или же миссис Чарльз Оуэн.
До самого ужина я была избавлена от общества гостей замка. Эбигэйл настояла, что всем четверым непременно требуется отдых после долгой дороги. Я соглашалась с этими ее словами. К тому же так у меня появлялась возможность расспросить подругу о пока малознакомых мне людях. Я желала знать, какое именно поведение окажется для меня наиболее верным в сложившихся обстоятельствах.
— Мне кажется, вы взволнованы, Кэтрин, — в конце концов подметила мое состояние мисс Оуэн. Разумеется, она не могла не заметить. Подруга уже достаточно успела изучить меня, чтобы понять, когда со мной что‑то не в порядке.
— Ну что вы, Эбигэйл, разве что немного, — пожала плечами я, в очередной раз склонившись над книгой. Не далее как полчаса назад я наугад вытянула с книжной полки один том. К несчастью, это оказалось чтение из тех, что так любила мисс Оуэн. Следовательно, я не смогла прорваться дальше двух абзацев
— Разве вам не понравилась леди Элинор? — поразилась мисс Оуэн. — Она же просто прелесть. Мисс Дрейк тоже совершенно очаровательное создание. Так мила! Не говоря уже о мистере Ренфилде и мистере Вудроу. Они очень достойные джентльмены с прекрасными манерами. Присмотритесь к ним, быть может, если вы не будете так хмуриться, кто‑то из них обратит на вас внимание.
Скорее ад замерзнет…
Щебетание девушки уже понемногу начинало раздражать. Хотя бы потому что я могла наперед угадать все, что она может сказать мне о приезжих господах. Для Эбигэйл ни в ком не было изъяна. А если он вдруг и обнаруживался, моя прекраснодушная подруга легко находила оправдание для этого изъяна.