Пусть и придется действительно немного… помочь моей родственнице выбраться из мира ее книжных грез. Впрочем, эта жертва не так велика, ведь реальный мир куда увлекательней.
Стоило мне выйти из ландо и направиться в сторону зарослей, как брат тут же окликнул меня.
– Ева, куда ты собралась? И, главное, что ты опять намерена сотворить?
Он спрашивал с подозрением. Словно бы стала я делать что-то дурное…
– Каяться мне будет в любом случае не за что, – весело откликнулась я, сжимая в руке платок Джейн Уиллоби. – И, клянусь, никто не пострадает.
Кроме меня же самой. Но старшие дети рано обучаются искусству жертвенности. Каждый день нам неизбежно приходится уступать, заботясь об интересах младших. Начинаешь с того, что отказываешься от любимой шляпки, а заканчиваешь – отдавая любимого человека другой…
– Когда-нибудь ты непременно попадешь в беду с твоей вечной самоуверенностью, – бросил мне в спину Второй.
Как же это утомительно, когда все вдруг разом начинают тебя учить жизни…
– Словно бы в тебе нет самоуверенности, – отозвалась я, даже и не пытаясь скрыть язвительность в голосе.
Эдвард в долгу не остался.
– Куда мне до тебя, Ева.
– На то я и Первая.
Для своей ловушки я выбрала место, куда бы никому не пришло в голову лезть. Заросли ежевики не располагают к прогулкам. Одно неосторожное движение – и одежда будет испорчена. Я на случай подобных неприятностей знала пару действенных шепотков. Теперь не было никакой опасности, что маску возьмет в руки кто-нибудь другой, а не Джейн Уиллоби, иначе все пойдет насмарку. А вот дорогая Джейн явится в это место. Ее будет тянуть как на аркане. Для этого я повязала на нижнюю ветку куста платок и произнесла пару слов. Это кусочек ткани позовет хозяйку, а она, придя на место, неизбежно возьмет маску в руки.
И тогда все будет по моей воле.
Пожалуй, это станет для меня неплохим утешением. Все должно случиться именно так, как я того хочу.
Вернулась к брату и сестре дожидаться остальных гостей.
– От тебя за милю несет чарами, – недовольно произнес Эдвард, демонстративно морщась.
Думаю, смех был достаточно красноречивым ответом. Я прекрасно знала, что «запах» колдовства от меня слабый, еле заметный, и исчезнет уже через несколько минут. Когда здесь появится Глория, то ей ничего уже не удастся почувствовать. Следовательно, я буду вне подозрений.
– Как хорошо, что я ничего этого не чувствую… – вздохнула Эмма, неодобрительно покачав головой. – Порой мне кажется, что это всесилие напрочь лишило вас всяческого разума. А заодно и совести.
И первый раз за утро мы ощутили со Вторым, что мы с ним заодно. Потому что были другими. Отличались от Эммы. Видели иначе, чувствовали иначе, словно бы у нас имелись другие органы чувств.
– Терпеть не могу, когда вы смотрите на меня с таким… видом собственного превосходства, – пробормотала младшая, недовольно сощурившись.
Любую другую подобная гримаса попросту бы изуродовала, но не Эмму. Ей это лишь добавило детского очарования. Иногда я даже завидовала тому, что сестра никогда не теряла ни капли природной привлекательности.
– С некоторыми вещами тебе просто придется смириться, младшая, – усмехнулся Эдвард тепло и с нескрываемой любовью.
Верно. Мы оба обожали Эмму, но той же близости, что между мной и Вторым, у нас с младшей никогда не было, да и быть не могло. То ли из-за того, что мы с братом были близнецами, то ли из-за того, что мы оба были колдунами.
– К примеру, с тем, что вы можете спорить и ссориться, но все равно вы на самом деле единое целое?
Какая верная трактовка наших с Эдвардом отношений. Мы действительно всегда с ним одно, даже если решения друг друга нас не устраивают, мы все равно никогда не встаем друг у друга поперек дороги.
– Верно, – кивнула я, соглашаясь.
Уже через четверть часа гости начали съезжаться. Первой появились Феликс и Глория Грей. Девушка сияла настолько сияющей улыбкой, что даже если бы тучи закрывали солнце, то от одного взгляда мисс Грей стало бы ясно.
Феликс тоже, казалось, был доволен провести в обществе родственников весь день. Он тепло поздоровался с Эдвардом и Эммой, на мою долю выпало куда больше сердечности, и это, нужно сказать, слегка смутило меня. Пусть наша дружба и была крепкой и надежной, но слишком уж…
Об этом думать я пока не собиралась. Пусть все остается как есть…
– Кузина Ева, вы сегодня особенно хороши, – сделал мне комплимент Феликс Грей.
Особенно хороша? Словно бы я хороша всегда, а сегодня вдруг отличилась.
С одной стороны, от подобных слов всегда становилось теплей на душе, но с другой… Я ведь знала, что сказали мне неправду.