Люциус просто смотрел на молодого человека в течение нескольких минут, а затем громко рассмеялся. Этот смех поразил Гарри. Люциус наклонился вперед и сложил руки на столе, глаза его сверкнули, а в улыбке появилось нечто зловещее.
— Соответствовать ведьме никогда не было для меня проблемой, Поттер, не было и не будет. А ее неудачи с другими мужчинами меня абсолютно не касаются. Не хочу о них даже слышать. Что меня беспокоит, так это то, что эта ведьма без единого слова сбежала из моей кровати на рассвете, а теперь и вовсе исчезла. И перед тем, как ты туда пойдешь, пойми: я хочу знать, что она решила сбежать не потому, что я не соответствовал ей или не удовлетворял ее, — он посмотрел на Гарри, и увидел, как лицо того вспыхнуло от самодовольного удовлетворения.
— Все, что она сказала, это то, что ей нужно немного времени, совсем немного времени, чтобы понять, чего она хочет от этой жизни. Я обещал, что не буду раскрывать ее местонахождение, и не нарушу обещание, мистер Малфой. Мне жаль, — сказал Гарри, более чем потрясенный его откровением.
Малфой тихо ругнулся и поднялся во весь рост, что выглядело довольно пугающим. Люциус не был волшебником, с которым можно было шутить на волнующие его темы. Но Гарри вдруг подумал, что Гермиона-то, по сути, под стать ему. И очень на него похожа.
— Хорошо, — вздохнув, наконец спросил Малфой. — Можешь передать ей сообщение? — и, дождавшись, когда тот кивнет, продолжил: — Скажите ей, мистер Поттер, чтобы она как можно скорее связалась со мной.
— Конечно. Мистер Малфой, и хотел вам сказать… Что бы ни происходило между вами двумя, просто постарайтесь быть с ней… помягче. Она гораздо более хрупкая, чем кажется, — тихо попросил Гарри.
— Даю слово, что не сделаю ничего, чтобы причинить ей вред, во всяком случае, намеренно, — кивнул Люциус, прежде чем выйти из офиса и направиться домой.
Пора было заняться разработкой нового плана…
_____________________________________________________________________________
Гарри несколько раз проверил, нет ли за ним хвоста, и с полдюжины раз сменил маршрут перед тем, как наконец добраться до старой рыбацкой хижины, расположенной глубоко в лесистой местности недалеко от Ноттингемшира. Конечно, Гарри не понимал иронии того, что этот лесок когда-то служил домом и укрытием для Робина Гуда и его людей, он просто знал, что Гермиона попросила воспользоваться этим домиком, чтобы побыть одной, а он не мог ей отказать. Дымоход в домике потихоньку дымил, когда он перелез через изгородь в небольшой дворик, в котором находилась его избушка и очень маленький, но хорошо оборудованный пруд. А когда приблизился к двери, почувствовал запах готовящейся еды, и в животе сразу что-то забурчало. Зная, что Гермиона — великолепный повар, он, конечно же, надеялся, что она приготовит и на его долю.
Постучав в дверь, Гарри услышал, как Гермиона приглашает его войти. Она знала, что это пришел именно он, вокруг полянки, где стоял домишко, были подвешены охранные заклинания. Никто не смог бы преодолеть их, и Гарри спокойно вошел. Внутри оказалось приятно, тепло и очень вкусно пахло. А еще чисто: Гермиона, по-видимому, убралась, и вокруг не виднелось ни одной пылинки. Сама она находилась в маленькой кухоньке, согнувшись перед духовкой, и вытаскивала из нее жаровню с мясом.
— Что сегодня? Ростбиф? — спросил Гарри и умоляющим взглядом уставился на жаровню у нее в руках. Подняв голову, Гермиона улыбнулась и открыла ее крышку.
— Угу. У меня было чувство, что ты объявишься сегодня вечером, — кивнула она.
— Боги, я люблю тебя! — Гарри вытащил один из стульев и уселся за маленький столик, умильно глядя, как она накладывает еду в две тарелки. — Знай, Гермиона, если бы ты не пугала меня так, а еще… если бы я не был так влюблен в Джинни, я б точно женился на тебе, хотя бы ради еды.
— То есть? — грозно поинтересовалась Гермиона. — Хочешь сказать, что я тебя пугаю? — она отрезала мясо и положила ему на тарелку здоровенную порцию.
— Конечно. И ты прекрасно знаешь чем… — простонал Гарри, когда она стянула красную клетчатую салфетку с корзинки со свежим хлебом. — Я до сих пор помню, как Рон ходил, если хочешь знать, как монстр Франкенштерна, и когда я спросил его, что случилось, он ответил, что ты пыталась убить его. На какое-то мгновение я подумал, что вы двое подрались, но потом он сказал мне, что ты его просто заездила. И что твой темперамент слишком велик, чтобы справиться с тобой в спальне.
Гермиона закатила глаза, совсем не обиженная выбором темы для разговора. Понятно, что Гарри знал о ней все, что можно было знать, за исключением ее преступной деятельности. И поэтому, уж кто-кто, а он прекрасно знал, за что Гермиона получила свое прозвище «Цирцея».
— Вообще, должна казать, что Рон всегда был мил и все такое, и я, между прочим, очень любила его, и до сих пор люблю, чего уж… Просто… у него никогда не было того, что мне нужно, — она пожала плечами, поднося тарелки к столу и ставя их на стол.
— Смотрю, зато у Люциуса Малфоя оказалось то, видать, что тебе нужно? — спросил он, пристально наблюдая за ее выражением лица.
— Что ты знаешь о Люциусе? — спросила она, и губы ее изогнулись в легкой ухмылке.
— Ничего, кроме того, что сегодня утром он пришел ко мне в кабинет с требованием увидеться с тобой, — ответил Гарри, закрывая глаза при первом же укусе хорошо приготовленного ростбифа.
— И что? Что ты ему сказал? — она была сильно шокирована; как-то не думала, что Люциус заинтересовался ею после того, как он получил то, чего хотел. Она не могла жаловаться на то, что ее использовали, ведь сама тоже использовала его. И это оказался первый полностью удовлетворяющий ее сексуальный опыт. Она покинула его кровать, желая большего, но не нуждаясь в большем. Этого никогда еще не случалось: ведь каждый любовник, который у нее был (не то чтоб их было огромное количество), оставил ее неудовлетворенной. Нет, конечно, с некоторыми из них она все же испытывала оргазм, но еще никогда это не был тот потрясающий сокрушительный оргазм, что испытала она с Люциусом. Ей стало вдруг грустно оттого, что больше никогда она не сможет встретить кого-то, кто смог бы заставить ее почувствовать себя так же.
— Я сказал ему, что тебе нужен перерыв. Ему это не понравилось, он накричал на меня, — иронично заметил Гарри, и Гермиона снова усмехнулась. — Малфой, нужно сказать, все еще страшен, ты знаешь, хотя я и вырос и даже могу бросить его задницу в тюрьму, он все равно показался мне страшен.
— На самом деле нет, — Гермиона тряхнула головой. — Он совсем не страшный, о, нет.
— Ну, в его защиту скажу, что почти оскорбил его, — Гарри слегка вздрогнул и сунул в рот еще одну порцию мяса.
— Ты оскорбил его? Но… как?
— Да я вроде как намекнул, что он не должен загоняться оттого, что не сумел порадовать тебя. Что это достаточно трудно, особенно в его возрасте. Знаешь, я тут подумал, а с чего ты вообще оставила его, а? — он вздрогнул, услышав, что Гермиона резко рассмеялась, и поднял голову. Ее щеки раскраснелись, когда она хохотала, раскачивая голову взад-вперед. — Эй! Между прочим, это совершенно не смешно! И кстати, мне было довольно неловко, когда Малфой поправил меня. Знаешь, приятного мало, когда экс-пожиратель смерти рассказывает о своем сексуальном мастерстве сразу после обеда у тебя в кабинете.
— Ох, Гарри, — она вздохнула, все еще тихо посмеиваясь. — Люциус — достаточно сложный человек.
— И именно он почему-то оказался тем, кто тебе нужен, да?
— Да, пожалуй… Но будущего у нас нет. Считай, что это был чудесный, можно сказать, эпический опыт, но он никогда не приведет ни к чему большему, — Гермиона вытерла рот салфеткой и положила ее на стол рядом с тарелкой.
— Не думаю, что он согласен с тобой, — Гарри отодвинул пустую тарелку и потянулся к ее, которая была полна еще наполовину. Гермиона не обратила внимания, привыкнув к тому, что мальчишки постоянно доедают ее еду. — И вообще, Малфой выглядел взволнованным и обуянным чувством собственника, и мне неприятно говорить об этом, потому что я вообще не хочу верить, что у него могут быть настоящие чувства, но он выглядел очень обиженным.