С первого дня пребывания в Дженнингс Гвен вела дневник. Она всегда хранила его в запертом ящике письменного стола. Там же она держала бутылку джина, стакан и банку оливок.
Часто, когда Гвен заканчивала записи в дневнике, наступал уже поздний вечер. Она писала и прихлебывала джин, пила и писала. Вечер за вечером она говорила себе, что находит утешение и поддержку, записывая свои мысли и события дня. Но в глубине души она, конечно, знала, что именно джин держит ее в кабинете. И с каждым днем она задерживалась все дольше. Джин притягивал ее, а пустота и одиночество собственного дома — отталкивали. Пока она стойко сопротивлялась соблазну и не пила дома. Но ее мать умерла, любимый Йоки и уехал два года назад, а муж исчез за много лет до этого. Поэтому Гвендолин Хардинг совсем не хотелось домой.
6
ДЖЕННИФЕР СПЕНСЕР
Когда два охранника вывели Дженнифер из кабинета Хардинг, она испытала такой ужас, что ей пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не закричать или не убежать.
Но бежать было некуда. Оставалось смириться с мыслью, что она, Дженнифер Спенсер, заперта в женской исправительной тюрьме Дженнингс. Но ведь это невозможно! Такие люди, как она, не могут попасть в тюрьму. Так ей объясняли Дональд и Том, и она им поверила…
Только один человек отговаривал ее от участия в этом рискованном предприятии. Леонард Бенсон занимался этим планом в качестве финансового консультанта и не проявлял ни малейшего энтузиазма. Как помощник Джорджа Гросса, коммерческого директора, Ленни был в курсе многих, хотя и не всех, махинаций фирмы «Хад-сон, Ван Шаанк и Майклс».
— Не делай этого, Дженнифер! — умолял ее Ленни. — неужели ты не понимаешь, что играешь с огнем?
Но Дженнифер в тот момент была опьянена похвалами и обещаниями, которые щедро расточал ей Дональд. Она повернулась к Ленни и презрительно спросила:
— Разве тебя Дональд Майклс не сделал богатым?
— Это так, — признал Ленни, — но…
— Когда я пришла к нему, у меня не было ничего, кроме долгов за обучение, а теперь… Впрочем, никто лучше тебя не знает, сколько я стою теперь.
Ленни тяжело вздохнул. Он готовил годовой отчет Дженнифер для налоговой комиссии и отлично знал, какие высокие у нее доходы.
— Но ты ведь все это заработала, — возразил он. — Ты с утра до вечера гнешь спину на Майклса. Нет никакой необходимости идти на такой риск.
— Нет никакого риска! — рассердилась Дженнифер. — Я просто хочу помочь Дональду. Мы все у него в долгу. — Она твердо стояла на своем. — Он дал тебе возможность разбогатеть, Ленни. Разве ты ему не благодарен за это?
— Я же работаю на него, — возразил Ленни. — Двадцать четыре часа в сутки и практически без выходных. И я благодарен ему. Но это не означает, что я должен отсиживать за него срок.
— Слушай, ты ничего не понял, — начала объяснять Дженнифер так, словно Ленни был глухим, полным идиотом или не присутствовал при обсуждении плана. — Не будет никакого срока. Дональд не сделал ничего такого, чего каждый день не делают эти ребята из «Саломон Смит Барни», или из «Морган Стэнли», или из «Лазард Фрер». — Дженнифер никогда не работала ни в одной из этих фирм, она просто повторяла аргументы Дональда и Тома. — Они все просто завидуют его удачливости.
— Ты не знаешь, что именно сделал Дональд, — серьезно сказал Ленни. — И я не знаю. Никто из нас не знает этого. Дональд — самый скрытный человек в мире. Даже его правая рука не знает, что делает левая.
Дженнифер положила руку на узкое плечо Ленни.
— Спасибо тебе, что ты за меня волнуешься, — сказала она. — Но ты забываешь, что я люблю рисковать. Иначе я ничего не добилась бы в этой жизни.
Рука охранника сильнее сжала плечо Дженнифер, и это вернуло ее к реальности. С каждым шагом она все дальше продвигалась в глубь тюрьмы. Сейчас ее вели в «блок наблюдения». Хотелось бы знать, что это такое…
Встреча с начальницей, на которую она возлагала столько надежд, не привела ни к чему хорошему. Неужели с Хардинг никто не связывался? А если нет, то почему?
Дональд Майклс занимал достаточно высокое положение. Он в любой момент дня и ночи мог связываться с губернатором, Дженнифер это отлично знала. Почему же он не поговорил с Хардинг? Может быть, просто не захотел? Или он ошибся и метил слишком высоко? Что, если он начал с губернатора или даже с Адвокатской комиссии штата? Сколько Времени тогда потребуется, чтобы команда дошла до этой Хардинг?
— Сюда, — приказал Кемри, и Дженнифер показалось, что его круглое простодушное лицо выражает жалость.
Сама мысль о том, что ее может жалеть этот маленький человечек с редеющими темными волосами, работающий в тюрьме за ничтожное жалованье, чей интеллектуальный коэффициент ненамного выше минимального, одновременно поразила и напугала Дженнифер Спенсер. Как люди вообще выбирают такую работу? Нужно быть бестолковым, глупым и очень, очень ограниченным. Дженнифер покосилась на Кемри. Наверное, он сочетает все эти качества. С другой стороны, Бирд еще хуже. Он, кроме всего прочего, явно наслаждается своим положением, ему нравится издеваться над женщинами.
Дженнифер старалась не опускать голову, пока они проходили через административную часть в саму тюрьму. Вокруг все выглядело странно знакомым, и Дженнифер вспомнила, что она обычно чувствовала, когда осматривала архитектурные памятники. Когда вы видите Эйфелеву башню, вы не удивляетесь. Она выглядит точно так же, как на открытках. И то же самое можно сказать о соборе Святого Марка в Венеции или статуе Свободы. Вот и здесь все вокруг выглядело точно так же, как в фильмах, которые видела Дженнифер. Но ужас, который она испытала, когда сама оказалась в тюрьме, был таким же сильным, как и неожиданным. У Дженнифер дрожали руки, и ей пришлось изо всех сил сжать кулаки. «Это долго не продлится», — напомнила она себе. Что ей говорил Том? Всего один день. Самое большее, два. Это ненадолго.
Они втроем, Дженнифер, Кемри и Бирд, прошли в двери, которые на этот раз открыл часовой, сидящий в стеклянной кабинке, и оказались в блоке наблюдения — по крайней мере, так было написано на дверях. Дженнифер неожиданно почувствовала, как она устала. Она была бы рада лечь где угодно — только чтобы там было темно — и уснуть. Если она не может дышать нормальным воздухом, то хотя бы на отдых имеет право! Но оказалось, что они попали в очень странное место: большая комната напоминала справочный стол, а в воздухе стояла смесь самых омерзительных запахов. По контрасту Дженнифер вспомнила о Дональде Майклсе. Интересно, его стодолларовый лосьон смог бы перебить местные ароматы?
«Ладно, — сказала она себе. — На следующей неделе мы с Томом и Дональдом еще посмеемся над этой глупой историей». Дженнифер представила себе, как они сидят в любимом итальянском ресторане. Дональд хохочет, трясет своей львиной гривой, вытирает слезы, которые всегда появляются у него от смеха, и заказывает еще одну бутылку «Вдовы Клико»…
Но все это будет потом. А сейчас она попала в эту клоаку, и голова у нее закружилась от стоящего здесь шума. Звуки голосов охранников, потрескивание переговорных устройств, скрип дверей, которые беспрестанно открывались и закрывались, пугали ее больше, чем она хотела показать. Но самым страшным были не шум и не вонь, а резкое люминесцентное освещение. Даже если закрыть глаза, оно проникало сквозь веки.
Последовала долгая бумажная волокита: Бирд передавал Дженнифер под опеку огромной негритянки. Когда все формальности были окончены, негритянка повела ее по длинному узкому коридору.
— Спенсер доставлена, — сказала она крупной охраннице, сидящей в будке.
— Четырнадцать, — прозвучало в ответ.