— Устраивайтесь поудобнее, — приказал он. — Я приведу вашу соседку, чтобы вы познакомились.
— Хорошо.
— Что? — переспросил Кемри.
— Жду не дождусь, — ответила Дженнифер с мрачной улыбкой.
Заправлена была только одна из четырех кроватей, и над ней висело шесть картинок, прикрепленных к стене кнопками. Только одна из них была фотографией, изображающей какого-то младенца, а остальное — вырезки из разных журналов. Ангел, ребенок на берегу, строящий замок из песка, пожарная машина, реклама фирмы «Найк» с девизом «Сделай это!» и последняя, изображение Христа, как две капли воды похожего на актера Дони Осмонда. Дженнифер постояла перед ними, стараясь представить себе, что за человек мог составить такую безумную подборку, затем прошла к столику. На нем лежало три книжки: Библия, «Мой щеночек Поуки» и «Клуб нянь». Дженнифер читала «Клуб нянь», когда училась в четвертом классе. Они что, поместили ее в камеру с ребенком или с умственно отсталой женщиной?
На нижней койке у противоположной стены Дженнифер заметила скатанный матрац и простыни. Наверное, это для нее. Она подумала, что надо бы постелить постель, но вспомнила, как глуповатый Кемри предложил ей устраиваться поудобнее, и вскипела. Это просто издевательство! Как можно говорить здесь о каких-то удобствах?! Она не сможет спать здесь и уж точно не сможет воспользоваться туалетом. Здесь же все просматривается, и любой негодяй вроде Бирда видит все сквозь решетки!
Дженнифер уселась на стул. Интересно, который час? Дома ли еще Том? А может быть, он уже в офисе или по дороге на работу? Она наизусть знала номер его мобильного телефона, но не была уверена, что сможет позвонить на него с тюремного аппарата…
Дженни резко вскочила. Черт побери! Она же не преступница! У нее есть свой собственный сотовый телефон! У нее есть кредитная карточка, позволяющая звонить без ограничений. Почему она не может этим воспользоваться? У ее аппарата нет острых углов, она не сможет никого убить с помощью этого чертова телефона!
Дженнифер бросилась на застеленную кровать и закрыла лицо руками. Том должен забрать ее отсюда немедленно! Еще немного — и она не выдержит…
— Ты сидишь на моей кровати, — послышался тоненький голосок.
Дженнифер вскочила и увидела, что в дверях камеры стоит охранник Кемри, а рядом с ним — маленькая хорошенькая блондинка.
— Прости, пожалуйста, — пробормотала Дженнифер.
— Ничего, — ответила девушка.
Она испуганно смотрела на Дженнифер и чуть ли не прижималась к охраннику.
— Мисс Спенсер, это Зуки, — сказал Кемри бережно взяв девушку за локоть. — Вы будете соседками.
Дженнифер заметила, что Зуки смотрит на ее еще мокрый комбинезон.
— Это ты вчера засорила туалет в отстойнике? — спросила она, затем подошла к своей койке и увидела мокрое пятно, которое оставила новая соседка.
— Ничего я не засоряла, — проворчала Дженнифер и показала на комплект белья на своей койке — можешь взять эти простыни. Я все равно не собираюсь ими пользоваться.
— Почему? — удивилась Зуки.
— Я здесь не останусь, — ответила Дженнифер.
— А куда же ты пойдешь?
Дженни поняла, что еще немного, и она заплачет.
— Могу я позвонить? — спросила она, обращаясь к Кемри.
— Только после работы, — ответила ей Зуки.
— Но мне нужно позвонить сейчас!
— Мисс Спенсер будет работать с тобой в прачечной, — сказал Кемри девушке. — Ты ее проводишь туда?
— Конечно, Роджер… то есть, сэр, — сказала Зуки и покраснела.
Кемри неловко переминался в дверях, словно школьник на первом свидании. «Он что, собирается поцеловать эту девицу?» — подумала Дженнифер. Но охранник молча повернулся и ушел. Зуки смотрела ему вслед, пока он не повернулся и не помахал ей рукой.
Дженнифер не поняла, что все это могло значить, да и не хотела понимать.
Неожиданно прозвучал оглушительный звон, эхом отдающийся от бетонных стен.
— Пора на работу! — весело прочирикала Зуки. — Пошли, я покажу тебе, куда идти.
Дженнифер последовала за ней, не задавая вопросов. Может быть, в прачечной она найдет телефон-автомат.
9
МОВИТА УОТСОН
Я выполняю очень много функций в администрации тюрьмы, которые никогда не доверяют заключенным. Это благодаря мисс Ринглинг — вернее, благодаря ее лени. Она из тех государственных служащих, которые считают, что их основная обязанность заключается в том, чтобы класть в карман жалованье. Большинство тех заданий, которые требуют хотя бы минимальной сообразительности, мне дает сама Гвен. А остальное поручает мне Ринглинг. Но вот наконец я закрыла рабочую программу и собралась идти на ужин. И именно в этот момент Хардинг вышла из своего кабинета с таким равнодушным лицом, которое лучше всяких слов говорило, что у нее ко мне серьезное дело. Мы с ней знаем друг друга наизусть, и я сразу уловила ее беспокойство.
— Мовита… — начала она.
— Да? — пробормотала я в ответ, прекрасно понимая, что сейчас последует просьба, которую я не смогу не выполнить.
— Я подселила Спенсер к Зуки Конрад. Как ты думаешь, Зуки не будет возражать? — спросила Хардинг.
С какой стати первая леди Дженнингс интересуется тем, что я думаю?
— Почему я должна волноваться о том, что считает Зуки? — отрезала я.
Это прозвучало не слишком вежливо, поэтому я смягчила тон:
— Она ее нормально примет. Не о чем беспокоиться. Спенсер, кажется, не психопатка, если вас это волнует.
— Я просто подумала, что никто лучше тебя не знает, куда поместить новую заключенную. А я не хочу усложнять и без того скользкую ситуацию.
Я знала, чего она хочет. Хардинг хотела, чтобы я пригрела эту маленькую белую стерву на своей большой черной материнской груди. Это одна из самых противных особенностей тюрьмы: если ты хоть раз дашь слабину, тебе сядут на шею. Если я неизвестно почему взяла шефство над Зуки Конрад и приняла ее в свою семью, из этого не следует, что мне можно подсовывать любую дохлятину, которая не способна стоять на собственных ногах!
Признаться, я сама не очень понимаю, зачем мне понадобилась Зуки. Просто, когда я в самый первый раз увидела ее, такую жалкую, в приемной Хардинг, у меня сердце сжалось. Когда-то в детстве мне подарили на Рождество куклу с желтыми волосами и синими глазами. Как же я ее любила! Словом, я пожалела эту несчастную девчонку, да и все. Кроме того, в нашей компании не хватало ребенка.
Женщинам нужна семья. Неважно, кровная это родня или нет. В своей семье мы иногда как матери и дочери, а иногда — как сестры. А бываем и другими членами семьи, как сложится. Только не думайте, что мы никогда не ругаемся и не ссоримся. Но в нашем положении приходится держать себя в руках, иначе крыша съедет.
— Я прошу, чтобы ты мне сообщила, если с этим соседством будет что-то не так. Договорились? — спросила Хардинг.
Она смотрела мне прямо в глаза, и я понимала, что ей нужен не просто официальный отчет о нарушении режима, а гораздо больше. Она знала, как ко мне подобраться.
— Достаточно на сегодня, Мовита. Можешь идти ужинать. — Она немного помолчала. — Какие у вас планы на сегодня?
Я выключила наконец компьютер и выровняла несколько листов бумаги на столе.
— Сегодня ужин готовит Тереза, — ответила я, — так что нас всех ждет сюрприз.
Иногда у меня бывает странное чувство, что Хардинг завидует нашей семье. Или даже хотела бы быть в ней. Мне кажется, что, если бы она могла, она бы пришла ужинать к нам вместо того, чтобы идти к себе домой. Я мало что знаю о ее жизни на воле, только то, что она в разводе и почти все время торчит на работе. Не думаю, что у нее есть какая-то личная жизнь.
Когда я вернулась домой, Тереза уже резала морковь, которую почистила Зуки.
— Какой делать салат? Сладкий или острый? — спросила Тереза.
— Мне все равно, если ты его приготовишь, — ответила ей Шер. Нахалка бесстыдно развалилась на койке и смотрела картинки в журнале, ожидая, когда ее позовут ужинать.