Как бы миссис Олдберри ни мечтала сохранить гостя только для своей семьи, она прекрасно понимала, что миссис Пайперс завтра же, если не сегодня, узнает о приезде Гарольда от экономки Лестеров. И соседки не простят ей подобной узурпации молодого лорда. Женится ли он на ком-то из ее дочерей или не женится, а портить отношения с приятельницами даме вовсе не хотелось. Поэтому на следующее же утро миссис Олдберри направилась с визитом к миссис Пайперс.
У этой почтенной дамы она застала уже четыре не менее почтенные дамы и шесть юных леди, которые как раз решали, кому отправиться с разведывательной миссией в дом этой предательницы миссис Олдберри.
Ее появление произвело нужное впечатление, тем более что она держалась себя как ни в чем не бывало и сама завела речь о своем госте. Миссис Олдберри так умело апеллировала к добросердечию присутствующих, что без труда за пять минут сумела убедить их, что каждая из них поступила бы так же с сыном своей бывшей лучшей подруги, окажись он в чужом краю без крыши над головой. Ламам оставалось только согласиться с нею, а если кто-то и сомневался в истории с не полученным экономкой письмом — это была не та тема, которую следовало обсуждать в приличном обществе.
Уладив таким образом свои дела, миссис Олдберри сообщила компании сведения о молодом джентльмене, которые, по ее мнению, могли удовлетворить любопытство дам, но не вызвать восторга у юных леди. Она не погрешила против истины, упаси боже, но ведь и истину можно преподнести с разными акцентами, а в подобных нюансах миссис Олдберри прекрасно ориентировалась, справедливо заслужив сравнение с Макиавелли.
Договорившись, кто и когда нанесет им визит, чтобы не слишком утомить юношу после долгого пути, и милостиво пообещав представить ему всех желающих, миссис Олдберри направилась домой, не желая упускать из виду гостя и своих дочерей.
Она нашла молодежь в саду в обществе Кэт Файдуэлл и Люси Паке, которые явились по собственному почину, не подозревая еще о неожиданном дополнении к семье своих подруг, и были несказанно поражены, увидев их болтающими запросто с самим лордом Лестером.
Впрочем, болтала все больше Джун, а Энн и мистер Гарольд то отвечали ей, то перекидывались между собой фразами о прочитанных книгах, чем весьма раздражали Джун, которая уж хотела было отправиться гулять, когда появление гостий утешило ее зрелищем их изумленных лиц. Знакомство едва успело состояться, как появилась хозяйка дома, пригласив всех к чаю. Пришедшие девушки не могли сравниться с мисс Олдберри красотой и манерами, а следовательно, выгодно оттеняли ее дочерей, и заботливая маменька неизменно привечала их, в отличие от более симпатичных подружек.
К концу этого дня Гарольд перезнакомился с невероятным количеством юных леди, за которыми пожаловали их маменьки и тетушки, а к вечеру прибыли поглядеть на диковинку и папеньки с дядюшками, так что миссис Олдберри пришлось устроить пикник на свежем воздухе — ее дом не вмещал гостей, явившихся супротив всех заключенных ранее договоренностей.
Ей оставалось только уповать на то, что в будущем она покроет затраты на угощение за счет денег мистера и миссис Лестер, то есть Энн, которая неизменно находилась рядом с молодым джентльменом.
Юноша не изменил своему серьезному виду, но был приятен в общении и потому многим показался весьма симпатичным, а кое-кого даже привел в восхищение. Но уж точно не осталось никого, кому бы он не понравился. Тем более что он, в благодарность за любезный прием, обещал устроить в собственном доме настоящий пир по случаю своего водворения под кров предков, как только этот самый кров будет починен, а комнаты для гостей заново отделаны.
Он нашел в доме гораздо больше свидетельств охотничьих увлечений отца, чем доказательств его рачительного хозяйствования. Экономка старалась содержать имение в порядке, но кое-что пришло в негодность, а на ее письма о необходимости ремонта хозяин отвечал вяло либо не отвечал вовсе. Поэтому Гарольду ничего не оставалось, как рьяно взяться за дело, что в глазах миссис Олдберри выглядело едва ли не подготовкой к появлению под сенью дома Лестеров молодой хозяйки.
Впрочем, она не торопила события, досадуя только на соседей, требующих своей доли внимания от самого популярного ныне в Марсденли человека Ей оставалось только с ностальгией вспоминать вечер его приезда и милый семейный ужин в узком кругу. В последующие дни за стол садилось не менее десяти-двенадцати человек, и несколько пар глаз все время ревниво следили за тем, сколько слов он сказал мисс Энн или как часто подавал соусник мисс Джун.
В глазах соседских семей Олдберри выглядели просто-таки баловнями судьбы, но зависть не отбила у них желания являться к Олдберри в любое время и оставаться до возвращения мистера Гарольда из инспекционной поездки в свой дом или после визитов к доктору, стряпчему и прочим необходимым людям.
Когда неделя миновала, все семейство Олдберри с облегчением проводило мистера Гарольда до ворот, за исключением хозяйки дома, которая готова была терпеть у себя все эти толпы столько, сколько потребуется, лишь бы мистер Гарольд уехал помолвленным с ее дочерью.
Однако этого не произошло ни через неделю, ни через две, ни через два месяца. Признаемся читателю: дожидаться исполнения своих чаяний миссис Олдберри пришлось довольно долго. Уже отгремел с блеском бал в доме Лестеров, возобновились охоты и приемы, Джун смогла убедиться, что танцует Гарольд весьма прилично, хотя и говорит мало во время танца, Энн изучила содержимое его библиотеки, а никаких подвижек в отношениях не было, только дружба, не более того.
И тем не менее в один прекрасный день, когда миссис Олдберри с огорчением подсчитывала затраты на гостей, новые платья себе и дочкам и решала, отказаться ли им от учителя рисования, или игры на фортепьяно, или от обоих сразу, мистер Гарольд Лестер все-таки появился на ее пороге с необыкновенно серьезным даже для него видом.
Мистера Олдберри не было дома, но даже при нем молодой лорд все равно обратился бы к его супрyгe, так как привык уже видеть в ней своего рода опекуншу. Она встрепенулась, уже догадываясь, но не позволяя себе обнадеживаться раньше времени, и ласково предложила ему присесть и поделиться с пей своей тяготой, ибо от ее материнского ока не укрылось, что его что-то тяготит.
Успокоим читателя — она не была разочарована. Лорд Гарольд Лестер действительно явился, чтобы попросить руки ее дочери. Но этой дочерью была Джун.
Вся выдержка и воспитание понадобились ошеломленной женщине, чтобы не начать уговаривать юношу жениться на Энн или даже не спросить, а не перепутал ли он имя невесты. Однако слова юноши о пленительной живости юной леди, ее юморе и веселье убедили мать, что она в равной степени как просчиталась в своих планах, так и добилась успеха. Не будучи уверенной в согласии взбалмошной Джун выйти замуж за человека, который ей не особенно нравился, миссис Олдберри оказалась вынуждена сообщить юноше, что она должна посоветоваться с мужем и спросить согласия дочери, после чего он получит ответ.
Гарольд, который успел уже уверовать, что является желанным в каждом доме, а в этом особенно, был поражен, но послушно откланялся, пеняя себе, что не начал эту кампанию с объяснения со своей избранницей.
Как и ожидала миссис Олдберри, помощи от супруга ей ждать не следовало.
— Моя дорогая, если молодой человек мил Джун, пусть женятся, а если нет — так тому и быть, — вот и весь ответ.
— Но я прочила за него Энн, она ему больше подходит!
— Видно, он решил по-другому. Энн слишком серьезна, а двоим молчунам тяжело было бы жить в одном доме. Найдем ей кого-нибудь повеселее, парня с характером вроде нашей Джун.
— Последние наши траты позволят нам дать приданое только одной из них! И потом, как мне кажется, этот юноша гораздо больше нравится Энн!
— Но что вы от меня-то хотите, дорогая супруга? Пускай тогда берет обеих, одну будет любить он, а другая его, они так похожи, что он и не поймет, кто из них кто, — и отец семейства расхохотался собственной шутке.
Миссис Олдберри оставалось только фыркнуть и отправиться искать Джун.