– С какой это стати?
– Гарт, не трудись, не стоит изображать из себя невинного. Ты явно что-то задумал и не пытайся сделать из меня дурака.– Он протянул Кразерсу бокал и на улыбку друга ответил своей, лишенной всякой веселости улыбкой. Потом он поднял свой бокал и в ожидании ответа сделал вид, что смотрит, чисты ли его яловые сапоги.
Гарт не спеша пригубил из своего бокала, словно впервые отведывал вино из погребов Эшморов. Поскольку молчание затягивалось, он с философским видом пожал плечами.
– Ты был так уверен, что эта девушка обманщица, что я решил попытаться самостоятельно выяснить кое-что.
Если я не ошибаюсь, в последний раз, когда ты попытался выяснить кое-что самостоятельно, речь шла о даме по имени Фернанда,– сказал Маркус задумчиво, прикрыв глаза и припоминая эпизод, закончившийся тогда полным крахом. Хотя он и не мог теперь припомнить, как выглядела та женщина, сами события он помнил хорошо.– Кончилось тем, что когда ты со своим другом занял комнату на постоялом дворе, мне пришлось отказаться от нее и уйти ночевать в конюшню, где меня вдобавок продуло.
– Мне кажется, наш нынешний объект – куда более невинная девушка, нежели прекрасная Фернанда.
– Невинная– да, но зато она вдвое умней. Значит, ты решил просто познакомиться с этой дамой поближе? Я как-то не могу до конца поверить в это.
Маркус и впрямь не мог понять, почему, уделив внимание Селии, Гарт вдруг стал вызывать в нем такое раздражение.
– Я полагаю, ты знаешь меня давно, дражайший мой Маркус, я рискнул бы сказать – с пеленок,– ответствовал тот, прежде чем усесться в одно из кресел у камина и положить ноги на отлитый в форме львиной головы завиток каминной решетки.– Почему бы мне и не хотеть остаться наедине с этой леди? Она обворожительна, прекрасно говорит и танцует, как ангел. Может быть, этого и не достаточно, чтобы порекомендовать кому-то ее компанию, но сдается мне, что ты-то вот не сильно понравился ей?
– Что-что?– Маркус собирался было присесть, но так и замер, полусогнувшись. Не сводя глаз с Гарта, он все же решительно уселся в кресло, раздумывая, как могло получиться, что прежде он не обращал внимания на некоторые, так раздражавшие его теперь, привычки своего друга. За тридцать два года он вполне мог бы заметить, что в те минуты, когда Гарт Кразерс находится в прекрасном настроении, он становится невыносимо высокомерным.
– Едва ты появился, она тут же замкнулась в себе. Что ты сделал с несчастной девушкой?
– Будь я проклят, если знаю,– ответил Маркус, прекрасно понимая, что такой ответ не устроит его верного друга. Но больше он ничего говорить не собирался. Гарт подавился бы со смеху, признайся он, что ему было ненавистно видеть, как Селию обнимает другой мужчина. Он понимал, что именно это его друг и хотел бы услышать, поскольку присутствовал при их разговоре, во время которого эта крошка отказалась от уроков вальса с Маркусом.
Дело было не в том, что он сделал с ней, а в том, что делала с ним она. Мучительное воспоминание о разговоре, произошедшем у них минувшим утром, вновь вернулось к нему. Оно преследовало его уже не первый раз за этот день. Он, собственно, ничего и не сделал – просто вышел из своей спальни поискать Баскина, чтобы тот помог ему завязать галстук. По какой-то оплошности служанка оставила приоткрытой дверь в комнате напротив. Он случайно бросил туда взгляд и почувствовал нечто такое, что можно было бы сравнить с ощущением удара по голове боевым топором. Он не мог отвести глаз от зрелища, которое открылось его взору,– прямо перед ним стояла в своей великолепной наготе женщина невероятной красоты, совершеннейшая из богинь. Потом ее загородили от него,– это служанка подняла полотенце, и Селия вышла из ванны. Маркус пошел дальше по коридору почти без чувств. Его воспаленный мозг не мог думать ни о чем, кроме этих округлых бедер и ягодиц. Ее волосы были собраны на макушке, оставляя открытым каждый дюйм ослепительно прекрасной, белоснежной кожи. Она прижимала к себе полотенце, которое намекало на обольстительную округлость груди. Маркус едва сдержался, чтобы не войти к ней.
– Послушай, давай начистоту,– продолжил Гарт.– Ты у нее на плохом счету, и все из-за того, что ни на шаг не приблизился к разгадке исчезновения ее брата. Сильвия тоже полагает, что ты ничегошеньки не делаешь для того, чтобы найти Этана Трегарона. Но как раз ее это не беспокоит, потому что она хотела бы как можно дольше не расставаться с мисс Трегарон.
Даже погруженный в свои размышления о том, что довелось увидеть ему минувшим утром, Маркус чуть было не застонал – да неужели такое возможно? Теперь уже он не понимал, чего опасается больше – присутствия Селии, приводящей его в такое смятение, или же того, что настанет бесконечная череда дней, когда ему придется заниматься лишь тем, чтобы расспрашивать идиотов-чиновников о ее брате. Ему нужно было как-то понадежней защититься от нее, поскольку от: его прежних усилий, предпринимаемых в этом направлении, проку было немного.
– Мне начинает казаться, что никакого брата просто в природе не существует, а сама она – отъявленная мошенница, которая намеревается обобрать меня до последнего фартинга.
– Может быть, тебе это только кажется?
– Что ты имеешь в виду?– спросил Маркус, притворяясь, что не понял. Этого, кажется, и требовалось, чтобы дать Гарту ответ на заданный таким сухим тоном вопрос. Проследить ход мыслей этого джентльмена не составляло большого труда. Не он ли только что призывал его сильней сопротивляться чарам той леди? Даже относясь к ней с подозрением, Маркус не мог отрицать того, что, будучи едва знаком с ней, он был очарован ею больше, чем любой из женщин, которых ему доводилось знать в своей жизни.
– Друг мой, раз ты такого о ней мнения, тебе, наверное, было бы полезно узнать, что эта леди вовсе не столь знатная,– произнес Гарт, опорожнив бокал.– И я вполне мог бы увлечься такой красавицей, особенно если бы, вернувшись однажды ночью домой, застал ее у себя в спальне.
– Если бы при этом не нужно было сделать исключения для красавицы Джулии,– вставил Маркус таким же, как и у его собеседника, будничным тоном. К счастью, ему хватило здравого смысла ни словом не обмолвиться о том, что еще произошло той ночью, после того как он обезоружил нападавшую на него прекрасную незнакомку.
– Да, для моей Джулии всегда следует делать исключение,– ответил Гарт. По выражению его глаз было ясно, что далее продолжать разговор на эту тему он не намерен.
– Если не считать нашего друга Хэмптона, никому, кажется, ничего не известно о существовании так называемого Этана Трегарона, выходца из Мэриленда в Балтиморе, служившего на флоте Его Королевского Величества.
– Ты хочешь сказать, что девушка и в самом деле может оказаться самозванкой? Неудивительно, что ты ничего пока не рассказываешь своим родным. Что ты собираешься предпринять дальше?
– Дам ей еще одну неделю,– сказал Маркус, мысленно добавляя: "чтобы выяснить, кто она такая на самом деле, или отправиться в Бедлам".
– И что тебе даст эта неделя?
– Она уйдет на разбирательство с волокитчиками из Уайтхолла, идиотами, выдающими себя за клерков Адмиралтейства, а также на то, чтобы побывать во всех транспортных конторах лондонских доков,– сказал он, опуская голову на расшитую узорами подушку, лежавшую на спинке кресла. Селия довела его до того, что он перестал понимать происходящее вокруг. "А вдруг она и в самом деле та невинная молодая женщина, за которую себя выдает?" Но об этом ему даже и думать не хотелось.
– Ты мог бы поручить это дело одному из своих слуг.
– Лорд Эшмор, я бы хотела поговорить с вами! – раздался требовательный голос, избавляя его от необходимости согласиться с Гартом или опровергнуть его. Стоящая перед ними взволнованная женщина избавила его еще и от того, чтобы придумывать, как объяснить Гарту и себе самому, почему, собственно, он никому не может перепоручить поиски Этана.
– Да-да, мисс Трегарон. Это так ведут себя леди в колониях?– спросил он, не потрудившись пошевелить и пальцем.– Демократия – очень интересная форма правления. Правда, в ней ощущается некоторая невоспитанность.