В матроне Селия узнала женщину в кружевном чепце, занимавшую спальню, в которую она по ошибке заглянула в поисках комнаты Эшмора. Женщина была похожа на ее противника и, скорее всего, являлась его родственницей. Правда, завитки ее каштановых волос, выглядывавших из-под чепца, были обильно разбавлены сединой. Однако глаза ее имели тот же поразительный сине-зеленый оттенок, что и у графа. Стоявшая подле нее девушка была почти ровесницей Селии. У нее тоже были кудрявые волосы, а искрящиеся весельем глаза были золотисто-карими. Позади обеих стояла разношерстная толпа слуг. Все были в ночных одеждах.
– Милорд, видимо, мы потревожили вас в неподходящий момент,– объявил человек, явно не одобрявший то, что его хозяин оказался втянутым в такую историю в своем собственном доме.– Извините за вторжение, но всех нас сбил с толку звук, похожий на выстрел из огнестрельного оружия.
Говоривший был худощавым джентльменом неопределенного возраста и высокого роста – на голову выше всех остальных. Его камзол едва прикрывал ночную сорочку, а на седой голове возвышался ночной колпак. Но несмотря на все это, вид его не казался нелепым и даже внушал уважение. В джентльмене чувствовалась властность.
– Баскин и моя дорогая Сильвия, ничего романтического в этом приключении нет, уверяю вас. Поэтому вы оба можете оставить свой высокопарный тон,– объявил его сиятельство. Дышал он так же тяжело, как и Селия. Но в его голосе все же звучали веселые нотки.
Уголком глаза Селия заметила, как граф, резко повернувшись, направился к кровати и нагнулся, ища на полу отброшенный пистолет. Она сделала было шаг вперед, но была вынуждена вновь опустить взор, едва он повел бровью. Сквозь опущенные ресницы она наблюдала, как граф понес пистолет Баскину, держа его указательным и большим пальцами.
– Возьмите, пожалуйста, эту вещь на хранение,– пока она никому не принесла вреда,– проинструктировал он того, не замечая, что Селия хотя и шепотом, но пытается протестовать. Едва ли он ее слышал: робкий протест заглушили изумленные восклицания присутствующих.– А принадлежит эта вещица мисс…
В воздухе повисла напряженная тишина, и Селии пришлось поднять голову. Все смотрели на нее. Она стояла под их взглядами ничего не соображая, прижав руку к губам, будто поцелуй графа отпечатался на них словно тавро. Поспешно опуская руку вдоль туловища, она приоткрыла рот, чтобы промолвить хоть слово, но в горле у нее пересохло, и она не смогла издать ни звука. Глубоко вздохнув, Селия повела плечами и попыталась произнести свое имя.
– Тр-Трегарон.
– Вот так-то! Эта вещь принадлежит мисс Трегарон, Баскин. Сохраните ее, хотя она и нанесла ущерб нашему ковру,– взмахом руки граф указал на опаленное отверстие рядом с креслом. Увидев, как широкое скуластое лицо его слуги исказила гримаса, он продолжил в том же духе: – Да-да, я без всякого сомнения должен был броситься под пистолет, чтобы спасти ковер и прочую мебель, но не успел среагировать.
– Маркус, ну зачем ты так говоришь?
– Мама, не нужно меня упрекать. Нам обоим известно: Баскин считает, что у меня маловато самоуважения и почтительности к тому, чем я теперь владею.
Селии подумалось, что ему следовало бы для приличия прикрыть наготу. Косынка, в которой покоилась его рука, не скрывала того, что он все еще был полураздет. Она снова опустила глаза на ковер, не позволяя себе вспоминать о своих ощущениях в тот момент, когда ее ладонь легла графу на грудь. Одно дело, когда он дефилировал перед нею под дулом пистолета, и совсем другое – когда ему и в голову не приходило вести себя более сдержанно перед всеми этими людьми.
– Баскин, разве это не так?
– Именно так, милорд,– согласился тот. На его лице не выразилось ни малейшего смущения от того, что его хозяин недостаточно одет.
– Ну так вот. Если вы соблаговолите проводить мисс Трегарон в библиотеку, я побеспокоюсь о том, чтобы одеться поприличней.
При этих словах Селия все же заставила себя обратить на него взор.
По-прежнему без тени смущения на лице граф ждал, когда все удалятся и оставят его одного. Его каштановые кудри находились в полном беспорядке– весьма модном в то время,– обрамляя лицо, в котором было больше породы, чем красоты. И хотя нос его был несколько великоват и напоминал клюв, он служил прекрасным дополнением к резко очерченным скулам и высокому лбу.
Чем бы ни было вызвано его увечье, казалось, веселости духа оно у него не поубавило. Встретившись взглядом с Селией, он широко улыбнулся и подмигнул ей. Это было сделано грубо и содержало в себе какой-то намек – казалось, он хотел напомнить об их недавней близости. Вспыхнув от обиды, Селия высоко вскинула голову и последовала за Баскином прочь из комнаты.
"Даже если бы у меня до этой минуты не было желания убить Эшмора, то теперь он дал мне такой повод",– подумала она, спускаясь по ступенькам. Он стал ей даже более отвратителен, нежели мог казаться прежде. К тому же, он показался ей сумасшедшим. Без сомнения, ни один человек в здравом уме не стал бы целовать женщину, угрожавшую убить его!
Размышляя над этим, Селия, к своему удивлению, увидела, что они уже пришли. Стоя у распахнутой двери, Баскин молча, но недвусмысленно, предлагал ей войти в комнату.
Вскинув подбородок, пожалуй даже выше, чем требовалось, Селия прошествовала мимо дворецкого с суровым лицом. Комната, в которую она вошла, произвела на нее сильное впечатление и напомнила ей кабинет отца в Балтиморе. Массивный письменный стол из орехового дерева был, чуть ли не копией того, что стоял в их доме. Только вместо зеленой обивки стен эта комната была выдержана в темно-синих тонах. "Видимо, Эшмор питает склонность к синему цвету",– решила Селия, обводя взглядом уставленные книгами стены. Лишь одно бросавшееся в глаза отличие декора заставило ее поморщиться: над камином висело изображение короля. Ее же отец украсил это почетное место портретом генерала Вашингтона.
– Устраивайтесь поудобнее, его сиятельство вскоре присоединится к вам. Он будет через несколько минут,– произнес Баскин, стоя у нее за спиной, буквально на расстоянии шага.
Ей вдруг подумалось, что, едва за ним закроется дверь, он, пожалуй, побежит пересчитывать столовое серебро: вдруг она успела позволить себе что-нибудь этакое?
– Разрешите мне снять с вас накидку, мисс, чтобы она не мешала вашей беседе.
Поначалу Селия хотела отказаться, но потом передумала – у Баскина был такой неумолимый взгляд! Развязывая тесемки, она подумала, что если откажется, то он, пожалуй, сорвет с нее плащ силой.
– Благодарю вас, Баскин. Вас не затруднит принести мне чашку чаю?
– Разве американцы пьют чай? Мне казалось, они его ненавидят.– Селия и Баскин разом обернулись к двери – вопрос прозвучал совершенно неожиданно. На пороге в нерешительности стояла Сильвия, которая, по предположению Селии, являлась сестрой Эшмора. На лице ее блуждало выражение откровенного любопытства, смешанного с предчувствием чего-то неприятного. Она уже ухитрилась переодеться в простое платье и теперь неловко застегивала пуговки на шее.
– Мисс Сильвия, я уверен, что его сиятельство хотел бы поговорить с мисс Трегарон с глазу на глаз.
Так ведь его пока нет, а мы должны как-то занять нашу гостью. Вы же не хотите, чтобы я была невежлива с ней? – сказала молодая женщина. Перехитрив дворецкого, она, кажется, осмелела и, улыбнувшись, подняла глаза.– Я уверена, что прежде чем принести мисс Трегарон чай, вы тоже хотели бы переодеться во что-нибудь более уместное, не правда ли?
Баскин, казалось, хотел возразить что-то на этот столь ласково заданный вопрос, но тут на глаза ему свесился кант кружева его ночного колпака.
– Прекрасно, мисс, я предоставлю его сиятельству возможность самому разобраться в этом вопросе, хотя он может подумать, что, принимая гостей, вам следовало бы надевать и туфли.
Преисполненный невероятного достоинства, Баскин удалился. Кружево его колпака раскачивалось в такт шагам. Непослушной госпоже все же пришлось извинить его за то, что он оказался в таком неловком положении, и даже покраснеть, посмотрев на свои босые ноги, выглядывавшие из-под подола платья. Неловко улыбаясь, Сильвия посмотрела на гостью.