Как случилось, что ее жизнь так осложнилась? До того как отправиться в Англию, она догадывалась, что эта поездка может оказаться нелегкой. Но неужели она могла предвидеть, что с ней будет происходить то, что происходит сейчас? Осторожно поглядев через плечо на Маркуса, она вздохнула. Разве сможет она хоть когда-нибудь объяснить ему, что такое любовь, если не заметила, что ее лучшая подруга и ее собственный брат полюбили друг друга? Не желая думать об этом больше, она позволила своему коню скакать, как тому заблагорассудится. Конь помчался галопом. Ей хотелось, чтобы ветер, теребивший ей .волосы, унес прочь все ее печали.
– Я больше и минуты этого не вынесу! – объявила Сильвия, словно эхо отражая мысли Селии. Она не переставая ходила взад-вперед перед камином.
– Сильвия, пожалуйста, перестань, ты себя просто мучаешь. Присядь и подожди, пока не придет Захария,– сказала Селия. Рядом с ней молча сидела леди Ноулз, продолжая вышивать, словно ничего и не произошло.– У меня просто нет сил смотреть на тебя.
– Я не могу ждать спокойно. Они с Маркусом сидят взаперти уже целую вечность.– Она ни разу не сбилась с шагу, но теперь к взволнованным движениям прибавились еще и заломленные руки.
– Да они ушли к нему в кабинет всего десять минут назад,– ответила Селия, но решила, что кроме этих слов понадобится еще и сочувствующая улыбка. У нее самой нервы расшалились, и причиной тому был не только неумолимый взгляд на лице Маркуса, когда тот пригласил ее брата пройти к нему в кабинет. Но после собеседования в библиотеке в их судьбах могла появиться еще одна тропа к неведомому, притом полная препятствий.
Как это она до сих пор думала, что если бы Маркус сказал ей, что любит ее, все в мире стало бы прекрасно? Ничего хорошего в этом мире не было с тех самых пор, как она покинула Балтимор. Останься она дома, разве ощущала бы она теперь это чувство обездоленности? Вместо того чтобы постараться жить нормальной жизнью, она отправилась на поиски Этана, и теперь ничего уже исправить было нельзя.
Этан не вернется в Балтимор. Спасибо хоть, что он снизошел до разговора с ними. Теперь у него есть жена и семейные обязанности. Если Захария сумеет убедить Сильвию, у нее будет еще одна родственница, почти сестра. Она полюбила Сильвию и желала ей счастья, но женитьба ее старшего брата была бы еще одним невероятным поворотом в ее доселе спокойной жизни. С прежней жизнью было покончено, а чем новая могла обрадовать ее после всего, что с ней произошло?
– Я больше ни минуты не выдержу этого,– сказала Сильвия, остановившись на середине комнаты и подбоченясь. Никто, кроме Селии, кажется, этого не заметил. Генри и Вандерхофф играли в карты за столиком в углу комнаты, а Тадеус похрапывал в кресле в нескольких шагах от них.
– Прекрасно, моя дорогая,– отозвалась леди Ноулз рассеянно, считая сделанные стежки и не поднимая глаз. Она деликатно зевнула, потом протянула руку к бокалу шерри, стоящему на мраморном столике.
– Ведь это мое будущее они обсуждают, и у меня есть право присутствовать,– продолжила Селия таким тоном, словно присутствующие в комнате люди ловили каждое ее слово.– Если я стану американкой, мне нужно показать, что я умею быть независимой. Они не могут мне диктовать, как жить, без моего на то согласия.
Не успела Селия и слова вымолвить, как Сильвия круто повернулась и почти бегом выскочила из комнаты. Грустно вздохнув, она подумала, что, возможно, следовало бы отправиться следом, но знала, что ничего путного из этого не выйдет. Сильвия была такой же упрямой, как и ее великосветский братец. Кроме того, если бы Селия вмешалась, мотивы ее поступка могли бы показаться кое-кому несколько эгоистическими. Она знала, что Маркус объяснил бы вмешательство в их разговор именно так и осудил бы ее за это. Обсуждать дела, относящиеся к браку, было чисто мужским делом.
Заметив, что леди Ноулз стала клевать носом, Селия отложила сборник стихов, которые так и не заинтересовали ее. Ощутив в себе внезапно возникшую потребность действовать, она поднялась на ноги. «Может быть,– решила она,– прогулка к озеру успокоит мою израненную душу. Когда же только я покину это место?» Она понимала, что ее возмутительное поведение может оттолкнуть от нее Маркуса, несмотря на страсть, которую она все еще пробуждала в нем.
Это было единственное, в чем она пока еще была уверена. Маркус мог желать ее, но со всей очевидностью она понимала, что полюбить ее он никогда не сможет. Она проскользнула сквозь высокие створчатые двери на террасу, не обменявшись и словом с оставшимися в комнате людьми, которым не было до нее никакого дела.
– Маркус, что бы ты там ни говорил, но я намерена выйти за него замуж.
Маркус смиренно глянул на сестру, стоя подле гиганта Захарии. До того как она вошла, мужчины изучали разложенную на письменном столе карту. Повернувшись к Захарии, Маркус удивленно вскинул брови. Ответом ему была заговорщическая улыбка. Разве не об этом они только что говорили, обсуждая, как женщины в их семьях слишком часто пытались направить ход событий по-своему? Внезапное вторжение Сильвии в их святилище являлось ярчайшим тому примером.
– Моя дорогая, мне кажется, тебе следует предоставить это дело нам. Когда мы будем готовы обсудить эту замечательную ситуацию, мы пошлем за тобой.– Маркус пристально рассматривал содержимое своего бокала, чтобы не выдать удовольствия созерцать ее пылающий гневом взор. Разве они с Захарией не заслужили небольшой награды за ту интригу, которую затеяли две эти дамы, дабы выведать то, что лучше предоставить решать джентльменам? – Сэр Трегарон только что пытался обосновать свой взгляд на то обстоятельство, что именно он из всех, кто пытался свататься к тебе, может оказаться наиболее удачливым и стать моим свояком.
– Он должен стать моим мужем, поэтому мне в сущности нет необходимости беспокоиться о том, в какой степени родства он будет находиться с тобой. Не тебе ведь с ним жить,– сказала Сильвия. Она обогнула угол стола и встала рядом со своим возлюбленным.– Захария, скажи ему, чтобы он прекратил заниматься этой ерундой.
– Сильвия, да ведь твой брат демонстрирует здравый смысл. Нам же нужно быть практичными, э-э, думать обо всех э-э…
Маркус видел, что Захария трепещет под нежным умоляющим взглядом его кареглазой сестры. Взгляд, который тот бросил на Маркуса, молил о помощи и говорил о многом.
– Сильвия, ты что, хочешь, чтобы этот человек уже теперь отказался от своих намерений? Твое поведение может вынудить его как следует подумать, делать ли это предложение, пока я еще не успел толком поразмыслить обо всех связанных с этим вопросах и дать свое согласие.
Захария с трудом отвел глаза от Сильвии. Его квадратное лицо выглядело как лицо кающегося грешника.
– Ах, Маркус, я просто не могу этого сделать.
– О, Захария, разумеется, ты не можешь. Жалею, что прервала вашу беседу, но я просто не могла больше томиться ожиданием,– она схватила его за руку; не сознавая, что ее необузданное поведение не дает возможности ее суженому признаться, что за игру они с Маркусом вели.
– Запомните эту фразу, мой друг: «Я просто больше не могла томиться ожиданием». Боюсь, она может стать в вашей семейной жизни чем-то вроде заклинания,– сказал Маркус, понимая, что спустя минуту тот упадет на колени, моля ее о пощаде. «А это уж совсем никуда не годится»,– решил он, зная капризы своей сестры.– Она всегда будет заявлять, что поступить так, а не иначе ее заставили скука или нервы. Хотя мне кажется, что после того груза ответственности за Селию, который вы вынесли, с Сильвией вы почувствуете облегчение. Моя сестра, хотя бы время от времени, да прислушивается к голосу разума. Желаю вам счастья.
Впервые в жизни Маркусу удалось лишить свою сестру дара речи. Переведя взгляд с одного мужчины на другого, она, казалось, не поняла того, что только что произошло. Потом, наконец, до нее дошло, что ее брат дает свое согласие. Протянув руки к своему только что названному суженому, она осознала и смысл шуток, которыми обменивались мужчины, и обратила на брата красноречивый взгляд.