Потом началась совсем чёрная полоса. Сначала разорился отец. Его бизнес держался на торговле овощами между Картом и Твайром и всё пошло прахом. Кроме того, папашу обвинили в шпионаже и публично казнили. Не успел я очухаться от всего этого, как мою посудину накрыл военный корабль Твайра, причём со всем грузом. Хорошо хоть продажные чиновники не меняются даже во время войны. Суда я избежал, но на это ушли все мои денежки.
Всё просто замечательно: ни денег, ни товара; найди меня кто-то из заказчиков - пиши пропало. А тут ещё и военная прокуратура заподозрила в помощи отцу - совсем великолепно! "Чёрт" простоял в Ширине до самого конца войны, пока шло разбирательство моих прегрешений, и явных, и мнимых. В общем, до самого взятия Ле Карта. На радостях, от победы, меня решили отпустить на все четыре стороны. Только, куда?
Я остался с посудиной, требующей срочного ремонта, остатками команды, из тех, кто не успел сделать ноги и не помер от долбаных эпидемий, которых во время войны расплодилось ого-го! Единственным утешающим моментом, во всей этой заднице, оказалась библиотека Ширине, которую мне удалось обнаружить в одном из полуразрушенных храмов культа Перемен.
Большая часть книг, которые ты видишь здесь, честно украдена мной из подземных склепов той руины. Пытаясь отвлечься от ежедневных допросов Временной Судебной Восьмёрки я каждый вечер открывал одну из книг и пытался проникнуть в смысл написанного. Зачатки университетских знаний и образование, полученное в морском училище, оказались весьма неплохим подспорьем, а парочку мёртвых языков я сумел усвоить, прибегнув к помощи одного старого священнослужителя. Старик оказался готов помочь любому, кто снабдил бы его тарелкой бобовой похлёбки и ломтем хлеба.
Не думал, будто прочитанное может когда-нибудь оказать мне практическую помощь, но к счастью, я заблуждался. Спустя год, после окончания войны, картографическое общество магистрата Нари организовало экспедицию в южное полушарие и объявило конкурс среди капитанов. И вот, во время собеседования, мне удалось сильно удивить эту сухопутную крысу, учёного, разговаривавшего со мной. Вот только источник знаний пришлось скрыть, не дурак же я ссылаться на книги, официально запрещённые к распространению! Еще не хватало получить очередное следствие, за ересь! Статья, похуже чем шпионаж. В общем, я наплёл с три короба; про рассказы старых капитанов, сплетни, слухи, морских чертей, наконец.
Так или иначе, но мою посудину отремонтировали в лучших доках Нари, снабдили провиантом и позволили набрать неплохую команду. Несколько месяцев назад, я не мог и мечтать о подобном, а тут - просто подарок морских богов.
За вычетом пары неприятных и непонятных моментов, всё прошло почти идеально. Картографы остались довольны и рекомендовали меня для дальнейших походов. Понятное дело, денег я отхватил не слишком много, но даже копейка лучше пустого кармана. Пару-тройку раз покатав учёных крыс по океану, мне удалось подкопить небольшую сумму и вернуться к прежнему занятию. Про войну, все успели мало-помалу забыть, и торгаши вновь нуждались в морских перевозках. Вот, вкратце, история того, как я пристрастился к чтению книг.
За время своего рассказа Джонрако ни разу не повернулся к своему собеседнику, пристально разглядывая волны, бьющиеся о борт соседнего корабля. Закончив рассказ, он повернулся к парню и вдруг яростно заморгал, словно в его глаз угодила мошка. Потом огромная ладонь опустилась к широкому лбу, куда ниспадали каштановые локоны и опустилась вниз. Внезапно капитан ухватил себя за бороду и пару раз резко дёрнул её, будто намеревался оторвать. Молодой человек недоумевая наблюдал за этими манипуляциями, а потом, словно решившись, заметил:
- Если это какой-то тайный знак, то должен признаться, капитан, для меня он абсолютно незнаком. Понятия не имею, что могут означать ваши жесты.
- Этот тайный знак, означает одно единственное, - пробормотал Джонрако и ещё раз дёрнул бороду, - Он, мать бы его, означает, что я, по непонятной причине, рассказал историю своей жизни первому встречному, которого я даже не знаю, как зовут. Пойду суну голову в воду и пусть чёртова акула откусит этот болтливый кусок мяса, вместе с тупой головой, откуда он растёт!
- Ну, если проблема в моём инкогнито, - парень встал и склонив голову, представился, - Хастол Черстоли.
- Да не в этом дело, черти б меня разобрали! - буркнул Собболи, изумлённо покачивая тяжёлой головой, - Будь ты хоть Мармон Мармоли. Дело в этом приступе болтливости. Как торговка рыбой!
- Сделанного не воротишь, - заметил молодой человек, возвращаясь на своё место, - Древние говаривали, будто ничто в нашем мире не совершается без воли богов на то и любой, даже самый нелепый поступок ведёт к определённой цели, неведомой человеку, но желанной им. Стало быть, кто-то, из богов, решил развязать ваш язык, капитан. Можете не опасаться, в моей голове хранится множество тайн, которые никогда не выйдут наружу. Ваша история станет одной из них.
Капитан пожал покатыми плечами:
- А хоть бы ты кому и захотел рассказать, какой от этого прок? Всё можно узнать из архивов и сплетен, стоит основательно пошерстить грязное барахло. Поэтому, приятель, не надейся, будто в твои лапы угодили секретные сведения, и ты смо...
Хастол поднял руки вверх, останавливая закипающего собеседника. Тот, уже набрав воздух в глотку, замер и шумно выпустил его обратно.
- Капитан, давайте оставим эту тему, - сказал парень, ухмыляясь, - Ответьте лучше, как вам удаётся скрывать свою страсть от коллег, когда они навещают вас? Думаю, мореход-библиофил мгновенно стал бы объектом насмешек.
Не говоря ни слова, Джонрако запустил лапу под стол и заметно напрягшись, потянул незаметный рычаг. В стенах заскрежетало и полки, одна за другой, принялись проворачиваться вокруг невидимых осей. Миновал ничтожный промежуток времени, а каюта капитана приобрела совершенно иной вид: на стенах повисли карты, испещрённые множеством пометок; в специальных крепежах тускло поблёскивали навигационные приборы, а бутылки, зафиксированные ремнями, соседствовали с пузатыми стаканами.
Парень покрутил головой, осматриваясь и тихо присвистнул: казалось он, не встав с места, переместился в совершенно другое помещение.
- Капитан, - сказал он, покачивая головой, - Вы не устаёте меня удивлять! Для такой виртуозной работы потребовалось бы пригласить настоящего мастера. Как-то я гостил у настоятеля монастыря Святой Чаши и видел у него нечто похожее. Правда, служило приспособление менее благородной цели: святой отец прятал за фальшивыми полками запасы церковного вина, к которому он был весьма небезразличен. Да и механизм там скрипел не в пример вашему, визг слышно было даже в кельях монахов.
Капитан расхохотался и хлопнул ладонью по столу, отчего столешница издала звук, наводящий на воспоминание о гнущихся под порывом урагана деревьях.
- Знаю я эту историю, - сказал он, сверкая зубами из недр бороды, - Мне готовил каюту тот же мастер из Ремесленного квартала, который обслуживал настоятеля. Но он был обязан мне, за своего племянника, которого я взял матросом, поэтому работал на совесть.
Джонрако оборвал смех, в упор взглянув на человека, сидящего перед ним. Убедившись в том, что парень не намерен отводить в сторону свои бездонные глаза, капитан проворчал, лениво почёсывая бороду:
- Не знаю, почему, приятель, но мне кажется, будто ты не слишком торопишься выкладывать цель своего путешествия. Или я ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь, капитан, - понурив голову, парень продолжил, на полтона тише, - Видите ли, у меня есть определённые сомнения в вашем согласии.