– Мам, – зову её.
– Да, моя хорошая?
– Скажи, тебе стыдно за то, что я такая? За то, что говорю глупости людям и вижу в них хорошее, когда это не так? – тихо спрашиваю я, не поворачиваясь к ней.
– Кто сказал тебе такие глупости, Энджел? Ты вольна верить в то, что хочешь. Хоть в аистов, приносящих детей. Это твоё право, и никто не должен подрывать твою веру, – с улыбкой заверяет она.
– А если я больше не знаю, во что мне верить? Если мои мечты оказались такими наивными, причиняющими мне невероятную боль, даже когда я не двигаюсь? Почему люди видят во мне плохое, мама? Неужели, я действительно именно так выгляжу со стороны?
– Господи, доченька. Кто это сделал? – Полушёпотом произносит она, подхватывая мой подбородок и поворачивая к себе.
– Любовь. Именно она принесла мне радость и такую же сильную боль. А я верила, что когда любишь то всё прекрасно. Мир становится ещё ярче, а оказалось всё наоборот. И я уверяла себя, что испытываю раскаяние в своих действиях. Но сейчас, прокручивая в голове снова и снова свои поступки, не чувствую этого. Только горечь, – шепчу я, смотря в печальные глаза мамы. Отпускает мой подбородок, подхватывая мои руки и поглаживая подушечки ладоней большими пальцами.
– Энджел, любовь – это как тропа. Она не всегда будет прямой и ровной. Иногда она будет изгибаться, на твоём пути будут образовываться ямы, которые ты должна переступать. Любовь – это полная палитра чувств. От счастья до боли. Потому что только любимые люди могут ранить сильнее, чем другие. Именно так мы это воспринимаем. Мы боимся этих ран и когда их получаем, то они кровоточат в разы сильнее, чем другие возможно глубже, но различие в том, что от любимых это больнее. Все наши поступки – это мы, даже если они не правильные, мы должны их сделать, чтобы понять, как в следующий раз поступать.
– А иногда на её пути образовываются овраги, и ты не успеваешь преодолеть их, а камни уже упали перед тобой. Он остался на той стороне и теперь никогда не будет возможности подойти к нему. И даже его слова, что он кричал через это пространство, обидные слова из-за наших различий и неверия в меня и себя, ты прощаешь. Потому что ты продолжаешь видеть в нём только хорошее, вспоминать только хорошее и жалеть, что не успела многое, хотя не должна, не имеешь права. Как с этим жить, мам? Я не умею. Мне кажется, что завтра наступит мрак, и я боюсь больше никогда не найти причину верить. Что мне делать? – Слёзы сами скатываются по щекам.
– Жить дальше, милая. Ты ещё молода, ты встретишь того, кому будет не страшен этот овраг. Он прыгнет в него или же найдёт другой путь к тебе. Он будет пытаться и пытаться, а если он этого не делает, значит, он недостоин тебя.
– Нет, мама. Не встречу. Наверное, я всё же глупая и продолжаю думать, что любовь одна и на всю жизнь. Как у вас с папой, как у братьев, как у бабушки с дедушкой. Ведь вы были женаты только раз, и я смотрю на вас с папой и хочу так же. Но отчего-то люди так зациклены на деньгах и видят во мне такую же.
– Будет у тебя всё, ты у меня уникальная девочка. Ты даришь столько радости нам, как и окружающим. Тебя любят все, Энджел, за то, что ты именно такая. Веришь в них. Сколько я слышала о Венди плохого, но именно ты дала ей шанс показать себя настоящую. И мне она очень понравилась, а как она полюбила тебя…
– Хватит, мама. И так больно, – вырываю руки, оборачиваясь к огню и стирая слёзы. – Она не моя дочь, а я её именно так и вижу. Она не принадлежала мне, я испортила её жизнь. Именно испортила, потому что отвернула от родной матери. И я даже ощутила укол зависти, что она не моя.
– Ты просто очень отзывчива к людям, они это видят и тянутся к тебе. Только почему тебе больно, родная моя?
Сглатываю от этих слов, не смея признаться. Ведь это крах, мой крах, а я всегда хотела быть примером. Мои ошибки, которые я хочу похоронить в себе. Но что же мне делать, и как сказать, что возможно, я стану падшей женщиной в их глазах? Что я настолько глупа и необразованна, забыла откуда берутся дети. Мечтала об ином и ничего теперь не будет. А что делать мне? Как жить дальше?
– Лорд Марлоу, да? – Всё внутри застывает на этом имени, даже огонь больше не согревает.
– Свитер ему очень подошёл. И как он смотрел на тебя во время обеда, как защищал тебя перед Донной, когда приехал за тобой. Уже тогда мне это показалось очень странным. Если учесть, как о нём отзываются мои дети, то могу сказать лишь одно – он был влюблён в тебя. И это причиняет тебе боль? То, что он чужой мужчина и в эту минуту уже женатый?