Но как это делать, если тебя гнетет постоянный страх? Страх от слухов о новых и новых преступлениях террористов, слухов, которые разрастались в городе с неимоверной скоростью. О новых жертвах, о кошмарных обезьянах в солдатской форме говорили повсюду — в барах, на трибунах спортивных арен, в ночных клубах, даже в стоматологических поликлиниках и магазинах. Это было невыносимо. Как ни «затыкал» господин Ленди уши алкоголем, как ни пытался он ни с кем не общаться — избежать поганых устрашающих слухов не получалось.
О событиях в Берлине говорило буквально все — опустевшие ночью улицы, напуганные лица людей, настороженные глаза охранников и солдат, которых стало в городе вдруг крайне много. Нельзя было и десяти метров пройти, не упершись взглядом в какой-нибудь отряд с автоматами, пистолетами, винтовками и кинжалами. Стивен Ленди страшно от этого страдал. А еще от того, что такой долгожданный, заслуженный и так здорово начавшийся отпуск под ледником вдруг омрачился и стал чуть ли не пыткой.
Поэтому, с детских лет ненавидя приступы меланхолии и тоски, Стивен всячески старался себя занять. А занять себя в Империи Развлечений можно было, конечно же, развлечениями. И только ими.
Но еще в Мегаполисе, задолго до отъезда под ледник, Ленди поклялся себе не иметь сношений с другими женщинами, как это он позволял себе ранее. И дело тут было не в каких-то особенных нравственных убеждениях, а в болезни жены. Клер, тридцатилетней цветущей женщине, во время планового обследования был поставлен серьезный диагноз. А именно скоротечный пиелонефрит, за полгода практически уничтоживший одну почку. Это была катастрофа. Да и прогнозы врачей, несмотря на выдающиеся достижения медицины, не утешили. Надо было готовиться к пересадке сначала одной, а потом и второй почки, в которой тоже начался процесс.
Это известие буквально прибило несчастного нотариуса, который, как оказалось на поверку, жену свою чрезвычайно любил. И это несмотря на свой эгоизм и очень скупые проявления нежности в протяжении всех десяти лет их брака. Особенно напугало нотариуса то, что он может остаться один. Как оказалось, он был совершенно неприспособленным к жизни. А главное, абсолютно не знает, как в таком случае воспитывать детей, как поднимать их на ноги. О детях все девять лет заботилась только жена. Он же был третьим, великовозрастным ее ребенком. Капризничающим, обижающимся, требующим. Причина тут была, видимо, в том, что Стивен до двадцати семи лет был единственным, балованным ребенком своих родителей, этаким маменькиным сынком. До двадцати семи лет, пока не женился на Клэр, которая сразу же взяла на себя функции его матери.
И вот по коварному зигзагу судьбы через несколько месяцев, если все пойдет по худшему варианту, Стивен может остаться один с двумя детьми, девятилетней Лорой и семилетним Майклом. А это ужасно. Этого Стивен не хотел. Потому и дал зарок ничем не огорчать жену, предупреждать все ее желания, взять на себя часть хозяйственных функций, облегчить ее труд. И, ей-богу, уже несколько месяцев Стив делал это!
А еще он поклялся себе не изменять жене даже под ледником, в отпуске, победить своей волей и любовью к супруге саму Империю Развлечений. И целых десять дней он держался! Хоть так и подмывало отправиться в ближайший публичный дом, заказать себе какую-нибудь шуструю малолетку и пропасть в ее изощренных ласках на целую ночь. Но он не хотел огорчать жену. А потому только напивался, ходил покричать на стадионы, поскакать на концерты, проиграть лишние деньги на рулетке. На женщин не зарился.
Ночевал он всегда в гостинице, в постели с женой, которую, впрочем, уже несколько лет как женщину не хотел. Даже последние три дня, когда на ледник свалились беда и страх, он не позволял себе и в мыслях того, что можно забыться в объятиях проститутки и тем самым как бы ускорить время. Тем самым как бы быстрее и безболезненнее пережить дни, пока государство не справится с террористами.
Но вот сегодня в обед, выпив пол-литра виски, который наложился на несколько утренних бутылочек пива, Стивен Ленди понял, что начинает уходить в полную власть зеленого змия. И хоть в буферной зоне ледника его выведут из любого запоя и изрядно подлечат, прежде чем отправить в Мегаполис, — Стив не захотел доводить себя до скотского состояния. А поэтому и схватился за спасительную мысль: несмотря на все зароки и клятвы, сегодня же вечером пойти в дом разврата, взять проститутку, а лучше — как подсказала угодливая фантазия — несколько проституток и заняться с ними делами самыми развеселыми. И тем самым способствовать своему скорому выходу из запоя, а также снять сексуальное напряжение, накапливавшееся целых полгода — со времени прошлого отдыха под ледником, в Праге.
Таким образом, побродив после обеда с женой и детьми по городу, посетив баскетбольный матч, покатавшись на аттракционах, господин Ленди отвел жену и детей в гостиницу на Потцдамштрассе и сказал, что пойдет на часок, до наступления комендантского часа, в ближайший бар промочить горло. Однако в бар он не пошел, а сел на маршрутный автобус и проехал две остановки до Инвалидштрассе.
Выходя на тротуар, Ленди обратил внимание, что на огромных стрелочных часах, висевших на угловом здании, было двадцать минут двенадцатого. Времени оставалось мало. И если бы целью Стивена было выпить рюмку-другую в каком- нибудь злачном месте, то он успевал в обрез, потому как без пятнадцати полночь движение общественного транспорта прекращалось.
Но Стивен Ленди не собирался сегодня ночевать дома, с семьей. Повернув направо на Инвалидштрассе, он решительно зашагал в сторону знаменитого берлинского публичного дома, стоявшего третьим от угла. Семиэтажное, новой архитектуры здание дома разврата под названием «Вунштрам», высилось над приземистыми старыми зданиями улицы. Дом венчал, впрочем, сделанный на старинный манер остроконечный купол со шпилем. «Вунштрам» был освещен разноцветными огнями, за окнами, как было видно, кипела жизнь. Лился свет, мелькали фигуры и тени.
Стивен по прошлым своим посещениям неплохо знал устройство этого дома. На каждом этаже здесь находились просторные танцевальные залы, где можно было воочию оценить достоинства многочисленных проституток, выбрать себе по вкусу, уединиться либо сначала в ресторанную комнатку, либо уж сразу в номер, где ожидала постель. Для более сложных услуг предназначалась специальная комната, где опытный служитель предлагал, живописуя, разнообразные наслаждения, демонстрировал примеры на слайдах, показывал фотографии проституток как женского, так и мужского пола. Оплата происходила на месте, а номера для сложных интимных услуг располагались на седьмом этаже. Там были комнаты с саунами, банями, со спортивными тренажерами. Номера на несколько постелей или с огромной постелью на несколько человек для группового секса.
Пятый же этаж, как известно Ленди, был почти целиком предоставлен любителям подглядывания, где в специальных кабинках показывали махровые порнофильмы или живые сцены совокупления за стеклом. Там же находился зал, где читались профессиональные лекции по теории совокупления, прелюдий, оргазма и прочее. Там на полном серьезе, во внимательной тишине объясняли, как правильно совершать то или иное действие, подводя подо все научную основу. Это было занимательно. Стивен Ленди не однажды слушал здесь лекции и, надо сказать, значительно повысил свой образовательный уровень.
Но на этот раз, войдя в здание «Вунштрама» через парадный подъезд, где толпилось много народу и охраны, Стивен, оплатив в кассе начальный взнос, отправился к лифту, который в компании нескольких отдыхающих отвез его на седьмой этаж. На седьмом этаже, как и на первом, было весьма многолюдно и оживленно. Даже непривычно оживленно. Это объяснялось, видимо, тем, что многие, как и Ленди, спешили сюда до наступления комендантского часа, чтобы провести в колыбели разврата всю ночь. Ведь выпустят отсюда только в восемь утра, когда «рассветет», то есть когда под куполом вовсю загорятся лампы дневного света.